— Да? — ее огорчению не было предела. — Ты уверена?

Я не отвечала. Сама оттолкнула ее, чтобы Хелен не мешала. Дам ей полчаса на раздумья, но если кто-то из пострадавших проснется... пусть пинает на себя.

Когда я оказалась на улице, зажимая в руках проклятые украшения и ощущая, как те расцарапали мне кожу, Хелен выбежала за мной. Истошно завопила.

— Помогите! Помогите! Гахарит!

Резко развернувшись, я не сразу догадалась, к чему весь этот концерт, но супруга одного из воинов продолжала заливаться.

— Гахарит, Лиам! Ведьма угрожала мне! Она во всем призналась!

Вокруг нас начали собираться люди. Они плотно обступали со всех сторон, но оставались в отдалении на несколько шагов. Кто-то хмурился, кто-то перешептывался, кто-то неодобрительно косился на меня.

Я не знала, как лучше себя повести. Убежать, закрыться в замке, пока Хелен не успокоиться и пожаловаться на нее Лиаму? Или остаться на месте?

В любом случае на размышления времени не было, да и я банально ничего не успела.

Из толпы вышел Гахарит, а за ним Ава, прижавшаяся к друиду словно банный лист.

Подняв впереди себя посох, он грозно потряс им в воздухе, явно угрожая мне. Обратился тихо к богам, так, чтобы его не расслышали, а потом повернулся к зачинщице.

— О чем ты свидетельствуешь, Хелен? — голос буквально изливался ядом.

И все, все до единого смотрели на меня.

— Ох, господин, — мерзавка изобразила подлинное покаяние. — Всем известно, что я дружила с ведьмой, что мы много проводили времени вместе, но я знаю, что это она отравила людей.

— Знаешь? — брови мужчины превратились в одну.

Слабый гул из десятков шепотков усилился. Меня осуждали, проклинали, даже не дав и слова вставить.

— Да, я видела, как она собирала ядовитые травы. У нее есть книга, а еще... — она на минуту замолкла, оглядела всех, радуясь воспроизведенному эффекту. — Она общалась с Анной, с колдуньей, которая чуть не убила лэрда. Если Аллан проснется, он сможет подтвердить.

— Она лжет, — не выдержала я. — Хелен спасла Анну, Хелен и травила людей.

— Молчи! — накинулся на меня друид. — Кому мы поверим? Жене прославленного воина или пришлой чародейке, приворожившей вождя?

— Как бы я ее спасла? — взывала к здравому смыслу. — Меня здесь не было.

— А может ты и оказалась на поле боя, чтобы околдовать нашего лэрда? — подбоченившись выступила Ава. — Все продумала, дрянь.

Самое обидное, что я замечала одобрительные кивки других жителей. Не всех, но достаточного количества. Ведьм ненавидели и боялись, а Хелен показалась им честной. Они поддерживали не меня, несмотря на то, что я помогала им.

— Тогда почему она молчала? Почему сразу не выдала меня? — опять затараторила.

— Как же я могла? — побледнела женщина. — Ты угрожала мне, обещала умертвить сына.

— Хелен... — безвольно опустила руки.

Правильно меня предупреждала Анна, не стоило мне оставаться. Я навсегда буду для Аркартов пришлой и плохой. А я, дура, не послушала голос разума, не бросила Аллана, который в любой миг очнется и набросится на меня с новой силой, не покинула Брюса, когда получила подобную возможность.

И ради чего? Призрачного чувства к лэрду? К тому, кто самолично меня казнит, когда вернется?

Все начало развиваться стремительнее, когда по холму поднялся Лиам. Удивленный столпотворению, он громко спросил в чем дело, и Гахарит, пользуясь поддержкой и едкими замечаниями ключницы и моей бывшей подруги, быстро разъяснил, кто виноват.

Ко мне моментально подбежало двое мужчин, схватили за руки, чтобы я не вырывалась. Военачальник на мои вопли не отвечал, струсил, опустил голову, чтобы не встречаться взглядом. Он же и скомандовал, чтобы меня повели в темницу.

— В темницу? — Возмутился священнослужитель. — Нет! Ты хочешь, чтобы наши люди ожили?

— Конечно, хочу.

— Тогда отдадим ее богам, — предложил отвратительную идею. — Ведьма сгорит, а ее злые чары рассеются.

— Нет, — не соглашался воин. — Брюс нам головы свернет за Лисандру. Если она виновата, пусть он ее и допрашивает.

К нему подошла Ава и положила свою руку на широкое мужское плечо, льстиво зашептала, но ее фразы с ветром донеслись и до меня.

— Господин обрадуется. Не ему лишать жизни чужачку. Магия спадет, его брат очнется. Разве можно тебя за это наказывать? Ты станешь спасителем.

Лиам снова посмотрел на меня и долго колебался. Наверное, он ждал, что я буду метаться, плакать, кричать, но вместо этого меня сковал холодный ужас. Да я двигаться не могла, не то чтобы говорить.

Боялась, да, обомлела. Все внутренности просились наружу, но я не издала ни звука. Не потому, что я была храброй и гордой, такая у меня защитная реакция.

В минуты паники я превращаюсь в столб, камень, невозмутимую ледяную глыбу. И эта глупая, совершенно нередкая особенность сыграла со мной злую шутку. Не найдя во мне отклика, военачальник определился.

— Будь по-твоему, Гахарит.

Меня куда-то повели, я то теряла сознание, то снова приходила в себя, подхваченная кем-то из дружины лэрда.

Молчала, зачем я молчала?

В священном месте все остановились. Друид явно давно собирался поступить со мной подобным образом, иначе как объяснить, что для моего сожжения все было готово.

Среди каменных изваяний, изображающих из богов, среди алтарей и прочей сакральной атрибутики, я наконец пришла в себя.

— Лиам, ты допускаешь ошибку! — заорала, чувствуя, как руки привязывают за спиной высокого шеста. — Это Хелен!

Мужчина, услышавший мой вопль, понурился и скрылся в тени, чтобы я его не видела.

И вот теперь, когда было совсем поздно, когда у всех в глазах загорелись алчные огоньки, жаждущие жертвы, я начала брыкаться.

Заметила, как кто-то зажег огонь, мне резко поплохело, я моментально возненавидела весь клан, но внезапно, из всей этой толпы раздался сильный,