виноват. Кадр случайно оказался в папке с обработкой. Я и не думал, что они возьмут его», — непринужденно заявляет он, словно ничего особенного не произошло. Слушая его объяснения, я вдруг понимаю, что на самом деле он ни о чем не сожалеет. И даже если все действительно вышло случайно, Костя не задумывается о том, какими неприятностями эта история может обернуться для меня. А может быть, ему просто на это наплевать.

Стоит дверному замку тихо щелкнуть, я вскакиваю с дивана и несусь в прихожую. Сердце бешено колотится в горле, пальцы немеют, а тщательно заготовленная мною речь выветривается из головы.

Максим дома. Все остальное здесь и сейчас не имеет никакого значения.

— Привет, — говорю я, нервно улыбаясь.

Муж посылает мне непроницаемый взгляд и наклоняется, чтобы снять кожаные туфли.

— Ты… — я собираюсь спросить, как прошел его день, но мои глаза замечают сбитые в кровь костяшки пальцев на его правой руке. — Что с тобой случилось? У тебя кровь.

Максим продолжает хранить молчание, подчеркнуто равнодушно развязывая шнурки, но когда выпрямляется в полный рост, с моего лица сходит краска. От него волнами исходит ярость, которую я не готова была увидеть на его лице, а зеленые глаза полыхают огнем.

Теперь я точно знаю, что он знает.

Меня прошибает холодный пот, пальцы рефлекторно сжимаются в кулаки. Мысленно я захлебываюсь в словах оправдания, но в реальности звуки никак не желают складываться в слова, поэтому из моего рта вырывается лишь судорожный вздох.

Взгляд Максима фокусируется на мне, но лишь на мгновение. Он проводит рукой по волосам, ероша их, потом мрачно заявляет:

— Я чертовски хочу выпить.

Не дожидаясь моего ответа, он проходит к бару и плещет в стакан виски. Потом молча поднимает бутылку, как бы предлагая мне присоединиться.

Я вообще не пью спиртное, но сейчас я готова согласиться на что угодно, если это позволит хоть немного сбавить градус напряженности между нами. Довольствуясь моим нервным кивком, Максим наполняет еще один стакан и подталкивает его ко мне вдоль гладкой столешницы бара.

Я делаю маленький глоток и морщусь, в глубине души надеясь, что крепкий напиток подбодрит меня, придаст храбрости, ведь сейчас я так нуждаюсь в этом. Пока я собираюсь с мыслями, Максим осушает стакан и не глядя на меня выходит из гостиной.

Его пренебрежение больно бьет по моему самолюбию. Еще вчера он бы поцеловал меня и сказал какую-нибудь приятную глупость, значение которой я бы по-настоящему не оценила, а сегодня избегает даже смотреть на меня.

С трудом сдвинувшись с места, я на нетвердых ногах иду в его спальню.

— Мы можем поговорить? — спрашиваю робко, наблюдая, как он снимает пиджак и ослабляет галстук.

— Говори.

— Я хочу объяснить, — выпаливаю я. — Эта фотография не должна была быть опубликована. Костя обещал мне, что ее не будет. Что будут только другие, на которых не видно моего лица. Я… Эта фотография…

— Плевать мне на эту фотографию! — взрывается Максим. — Неужели ты всерьез полагаешь, что я проглотил бы все это дерьмо, если бы в журнале не было видно твоего лица?

Под его пылающим взглядом я ощущаю себя потерянной и уязвимой.

— Я…

— Когда была эта съемка? — бесцеремонно перебивает меня муж.

Я судорожно сглатываю понимая к чему он клонит. И несмотря на то, что знаю, что будет только хуже, не могу соврать.

— Две недели… Больше немного, — сбивчиво бормочу я. — Ты был на севере.

Он ничего не говорит. Только крепче сжимает губы и отворачивается от меня, начиная расстегивать рубашку.

Больше всего на свете мне хочется подойти к нему сзади, обхватить руками за талию и прижаться щекой к спине, пока еще скрытой хлопковой рубашкой. Но ледяная тишина не позволяет мне этого сделать.

— Я сама не пойму, как это получилось. Я хотела рассказать, я правда хотела, — лепечу я, подходя ближе.

Максим оборачивается, мрачно смотрит на меня, потом отступает назад, словно моя близость ему неприятна.

— С момента нашей свадьбы я попросил тебя только об одной вещи, Влада. Об одной, хотя имел полное право требовать больше, — говорит он тоном, от которого у меня мурашки бегут по спине. — Я попросил тебя не сниматься у Фролова, который смотрит на тебя как на кусок мяса. И даже в этом ты не смогла пойти мне навстречу.

Несмотря на то, что его голос спокоен, я не могу не заметить в нем печальные ноты. И это так не вяжется с образом самоуверенного наглого мачо, который я так долго держала в своей голове, что заставляет меня задуматься.

— Максим, прости, я не должна была скрывать от тебя факт этой съемки… Я не думала, что все выйдет так.

Закончив расстегивать пуговицы рубашки, он небрежно бросает ее на кресло, и смотрит прямо мне в глаза.

— Я устал, и у меня болит голова, — его голос звучит ровно, а в глазах, которые смотрят словно сквозь меня, я отчетливо вижу даже не осуждение — разочарование.

Я механически киваю и отступаю на шаг назад. Потом еще на один, и еще, стараясь осмыслить то, что произошло. То, что Максим, обычно такой заботливый и нежный, выставляет меня из своей комнаты. То, что я по собственной глупости лишилась его доверия.

На глазах закипают слезы, и я часто моргаю, чтобы удержать их. Ком в горле растет, принимая чудовищные размеры.

— Извини меня, — выталкиваю из себя прежде, чем уйти.

Максим не останавливает меня.

Только в своей комнате, тихо прикрыв за собой дверь, я даю волю слезам. Уткнувшись лицом в подушку, я беззвучно реву, ощущая собственную беспомощность и одиночество.

Глава 39

Утром я выхожу из спальни с твердым намерением поговорить с Максимом, чтобы расставить все точки над i, но оказывается, его нет дома. Сегодня суббота, день его рождения. Несмотря на вчерашнюю ссору, я специально поставила будильник, чтобы поздравить его первой, но похоже, он встал и ушел еще раньше. Возможно, он просто не хочет меня видеть.

С момента пробуждения я взращивала в себе позитивный настрой, уверенная, что смогу найти слова, которые убедят Максима, что ситуация с Костей больше не повторится, поэтому сейчас, оказавшись один на один с тишиной пустой квартиры, ощущаю себя как воздушный шарик из которого выпустили воздух.

В расстроенных чувствах сползаю по стенке на пол и утыкаюсь лбом в колени.

А что если это конец? Что если Максим не простит меня? Может быть, теперь он станет иначе смотреть на наш брак и больше не захочет жить вместе? Или