Глава 19

— В общем, такие дела, — начал рассказывать Пятаков о своей встрече со Шнайдер. — Ирина Павловна рассказала, что она вернулась в Россию из Германии, когда узнала, что ее первого мужа — Леонидова — убили, и Саша живет в интернате. По ее утверждению, это было примерно через три с половиной года после убийства. Она тогда только-только развелась со вторым мужем и не знала, оставаться ей в чужой для нее стране или вернуться.

— Интересно, а раньше она вообще интересовалась судьбой сына? — хмыкнул Крячко.

— Я задал ей этот вопрос, — кивнул Пятаков. — Она ответила, что в свое время она сделала большую ошибку, выйдя замуж за Леонидова. Они прожили вместе один год, но жили плохо. Все время ругались. Как она утверждает, зачинщиком ссор всегда был муж. Он был страшно ревнивым и шагу ей не давал ступить. Германа — это ее второй муж — она встретила, когда отдыхала в Одессе. Она на тот момент уже была беременна Александром и, наверное, именно по этой причине Леонидов не побоялся отпустить ее на отдых с подругой.

— Как-то уж очень быстро она завела знакомство с иностранцем, — хмыкнул Лемешев. — Не успела вырваться из-под контроля мужа, и уже с кем-то шашни разводит. Может, и правильно Леонидов ее ревновал. Та еще штучка.

Илья Ильич скептически посмотрел на своего молодого напарника и хмыкнул, но ничего не сказал.

— Ну, в жизни всякое бывает, — философски заметил Лев Иванович. — Может, это судьба.

Никто возражать ему не стал, и Пятаков продолжил:

— Как бы там ни было, а она крепко вцепилась в этого Германа. Настолько, что решилась уйти от Леонидова. Хотя и не сразу. По всей видимости, были какие-то проблемы с выездом за границу. Она рассказала, что ее второй муж — Шнайдер — был не против чужого ребенка. Но сразу возможности забрать Сашу у нее не было, и она оставила его Леонидову с намерением забрать после улаживания всяких там формальностей. Но потом Леонидов подал в суд на лишение ее родительских прав. Аргумент — мать бросила новорожденного и уехала за границу — был в пользу Владислава Владленовича, и ребенка матери не отдали.

— Все это можно и нужно проверить, — заметил Лев Иванович, и все посмотрели на него с удивлением.

— Что проверить и зачем? — не понял Пятаков.

— Все, о чем говорила Шнайдер, — ответил Гуров и пояснил: — И то, был ли суд по поводу ребенка, и когда Ирина Павловна вернулась в Россию, и приезжала ли она в страну до того, как вернулась на постоянное место жительства. Наверняка у нее в Москве или еще где-то оставались родители или другие родственники, к которым она могла приезжать.

— Да, у нее в Москве живут мать и сестра, — согласился Илья Ильич. Он немного подумал и спросил, посмотрев на Гурова: — Наверное, я чего-то не знаю?

— Есть некоторые мысли, — отозвался тот. — Потом расскажу, что я узнал.

— Хорошо. Тогда я продолжу. Когда она уезжала, то просила свою сестру потихоньку следить за своим мужем и сыном.

— Почему потихоньку? — удивился Крячко. — Между прочим, родственники вполне законно могли встречаться со своим внуком и племянником и принимать участие в его воспитании, даже если его мать лишили прав на ребенка. Ее ведь лишили?

— По утверждению Шнайдер, так оно и есть. Но почему потихоньку, я и сам не знаю. Может, Леонидов запрещал родственникам бывшей супруги видеться с мальчиком, — пожал плечами Пятаков. — В общем, за что купил, за то и продаю, — развел он руками. — Сестра периодически наблюдала за жизнью Леонидова и докладывала Ирине Павловне обо всех новостях. В том числе и о новой жене, и о том, что Саша был усыновлен Ольгой Михайловной.

— Если все было так, как утверждает Шнайдер, то почему она узнала о смерти бывшего мужа так поздно? — нахмурился Гуров.

— Сестра вышла замуж и тоже уехала на какое-то время из Москвы, а мать Ирины Павловны — инвалид. У нее ноги больные. Далеко и долго ходить она не может. Попытка связаться с Леонидовым по телефону ни к чему не привела… В общем, по словам Шнайдер, какое-то время она ничего о сыне не знала. О смерти ее бывшего мужа ей написала в социальных сетях ее приятельница. Они давно не общались, потом случайно встретились в Германии, где та была в отпуске. Ну, Ирина Павловна и попросила ее узнать, что и как.

— А что за приятельница? Фамилию она не сказала? — поинтересовался Лев Иванович.

— Нет. Да я и не спрашивал. Не посчитал нужным. А надо было?

Гуров покачал головой, помолчал в задумчивости, а потом ответил:

— Не знаю пока. Но, может быть, нам придется поискать эту приятельницу, чтобы… Впрочем, пока что рано об этом говорить. Нужно проверить сначала то, что я говорил прежде — не приезжала ли Шнайдер в страну к родственникам, и если да, то когда именно.

— Лев Иванович, ну-ка поделись информацией, — попросил Гурова Илья Ильич. — Мне интересно, что скрывается за твоей загадочной настойчивостью.

Гуров рассказал о том, как Ольга вспомнила, что видела какую-то женщину в окне квартиры Леонидова за два дня до убийства писателя.

— Опиши мне эту Шнайдер, — попросил он Пятакова.

— Весьма симпатичная женщина, ухоженная. Видно, что следит за своей внешностью и фигурой, — неторопливо начал перечислять Илья Ильич. — Что мне бросилось в глаза, так это ее волосы, а вернее, их цвет. Они вроде бы как темно-русые, а на солнце отливают золотом. Красивые волосы.

— Ага, — оживился Лев Иванович и нетерпеливо поерзал на стуле. — А родинки у нее на подбородке не было? Большой темной родинки?

— Нет, — уверенно сказал Пятаков, — родинки не было. Лицо чистое, черты тонкие, нос немного заострен, губы ниточкой, глаза небольшие, средние, брови не густые. Видно, что выщипаны.

— Значит, родинки нет… — пробормотал Лев Иванович.

— Что? — не расслышал Пятаков.

— Я говорю, родинки на подбородке нет, — уже громче повторил Гуров. — В принципе, описание Шнайдер очень подходит под описание той женщины, что дала мне Ольга. Но на подбородке у той была большая темная родинка. А у Шнайдер ее нет.

— Так ведь сейчас избавиться от такой родинки раз плюнуть, — хмыкнул Лемешев. — Удаление лазером таких штуковин практикуется и у нас. А уж за границей и подавно.

Сыщики переглянулись, и Лев Иванович, потерев свой подбородок пальцем, кивнул:

— Да, вполне себе возможный вариант. — Он посмотрел на Андрея Лемешева и Пятакова. — Надо заняться этой Шнайдер. Есть у меня одна мысль…

— Ты думаешь, что она причастна к убийству Леонидова? — догадался Крячко.

Гуров кивнул, но, подумав, добавил:

— Хотя то, что Ольга могла указать на нее, чтобы отвести от себя подозрение, я тоже не исключаю. Она, хотя в разговоре и утверждала обратное, все же могла видеть фото бывшей жены Леонидова, и теперь,