— Леонидов, а вернее Терентьев, закончил технический колледж и выучился заочно по профессии программист-электронщик — это четыре, — добавил Лев Иванович, и все посмотрели на него.

— Да, точно. — Пятаков зашелестел бумагами, выискивая нужный листок. — Вот, нашел. Закончил на «отлично», между прочим.

— А это значит, что он вполне мог что-то напортачить с камерами, — согласно кивнул Лемешев.

— Поэтому, чтобы и нам случайно не напортачить, завтра прямо с утра нужно переговорить еще раз, но уже в свете имеющихся у нас фактов, с Ольгой Кирьяновой, горничной Мирой Евсеевой и с биологической матерью Александра Леонидова. А также еще раз уточнить все нюансы передвижения Тропинина во время его смены. Прямо поминутно уточнить, — Лев Иванович многозначительно посмотрел на Андрея Лемешева, давая ему понять, что именно он и должен будет заняться охранником. — Надо выяснить, был ли Терентьев в гостинице всю ночь и передвигался ли внутри здания. На чем он приехал, во сколько приехал в гостиницу, во сколько уехал оттуда и прочее… В общем, ты понял, Андрей.

— Ага, понял, — согласно кивнул Лемешев.

— Илья Ильич, вы как местный, возьмете на себя Терентьеву-Шнайдер?

— Возьму, — согласился Пятаков.

— Вот и отлично, а мы со Станиславом будем работать с Ольгой Михайловной и Мирой, — подвел итог Лев Иванович.

— Кирьянову отпускать пока не будем. — Пятаков встал и, собрав в папку все документы, которые читал, протянул Лемешеву. — Спрячь в сейф и не забудь закрыть.

— Обижаете, Илья Ильич, — усмехнулся Андрей.

Оперативники еще минут пять обсуждали рабочие вопросы, а потом разошлись.

Глава 18

Крячко и Гуров вернулись в гостиницу и провели весь вечер в обществе своих жен. Пару раз к ним в номер стучали особо дотошные и вредные писатели, но Мария с Натальей их так отшивали, что на следующее утро за завтраком все обитатели «Фантазии» смотрели на сыщиков только издалека, и то украдкой. Поползновений подойти ближе не наблюдалось, и Лев Иванович вздохнул свободней.

Мира Евсеева, которая вышла на дежурство накануне, должна была смениться утром, но по просьбе Станислава Крячко согласилась задержаться, чтобы побеседовать с ним.

Ольгу Кирьянову выпускали из номера и позволяли ей питаться в кафе, но только в сопровождении приставленной к ней женщины-полицейского. Гуров и Крячко виделись с ней еще накануне вечером, когда ходили на ужин. Ольга осунулась, еще больше похудела. Под нижними веками у нее от недосыпания легли черные тени, а глаза, когда-то ярко-синие, потускнели от слез.

Лев Иванович подошел к ней и, поздоровавшись, сообщил, что завтра он зайдет к ней переговорить. Ольга отреагировала лишь слабым кивком головы, которую тут же опустила и стала смотреть себе под ноги. Лев Иванович ждал, что она, может быть, что-нибудь спросит у него, но Ольга молчала, и он отошел, неловко пробормотав лишь что-то вроде «вам нужно больше спать».

Мария и Наталья, глядя на Кирьянову, лишь сочувственно вздыхали. Мужья коротко рассказали им, о чем они узнали в Москве — и о рукописи, и о событиях тринадцатилетней давности. Но женщины все равно были уверены в невиновности Ольги.

На завтрак Кирьянова не вышла. И на вопрос Гурова официантка ответила, что женщина попросила принести еду в номер.

Крячко после завтрака отправился к комнате горничных, чтобы встретится с Евсеевой, а Лев Иванович пошел в номер к Кирьяновой. Он коротко постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Дверь была не закрыта, так как Гуров предварительно договорился о времени своего посещения.

— Здравствуйте, — поздоровался он с Кирьяновой. — Ольга Михайловна, я хотел бы с вами поговорить. Вы не против?

Та покачала головой. Несмотря на угнетенный вид и бледность, было видно, что она ждала Гурова — волосы были аккуратно уложены, ресницы и губы немного подкрашены. Она пригласила Льва Ивановича сесть на диван, а сама присела на краешек кресла и, опустив голову, стала рассматривать ногти.

— Оля, — мягко позвал Гуров, чтобы привлечь к себе ее внимание. Кирьянова подняла голову. — Давайте поговорим с вами не об убийстве вашего второго мужа, а о вашем романе.

Кирьянова чуть вздрогнула, но посмотрела на Льва Ивановича не удивленно, а скорее с вызовом, и ничего не ответила, а стала ждать его вопросов.

— Это ведь вы написали тот самый роман «Тревога», который был опубликован за авторством Евгения Петровича?

Ольга молчала, и Лев Иванович не понимал почему. Он вздохнул и решил выложить перед ней все карты.

— Дробышева Вера Николаевна. Так звали вашу бабушку. И именно ее имя и фамилию вы взяли в качестве псевдонима, когда начали писать свои повести и рассказы. Наши специалисты сравнили стиль Дробышевой и стиль, в котором написан роман «Тревога». Они практически уверены, что их писал один и тот же человек. Ваша подруга, Светлана Гордиенко, сказала…

— Да, это я писала, — не дала ему договорить Ольга. — Если вы уже все и так знаете, то для чего спрашиваете?

— Ну, во-первых, всего я не знаю, а поэтому хочу уточнить кое-какие неясные для меня моменты. А во-вторых, будучи в Москве, я узнал много нового и о вас, и о вашей прошлой жизни. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, вы подняли то старое дело об убийстве моего первого мужа, — кивнула Ольга и снова уставилась на свои ногти. — Моего бывшего первого мужа, — уточнила она.

— Мне не совсем понятна история с пропавшей рукописью. — Лев Иванович пристально посмотрел на Кирьянову. — Нет, я могу понять, что Леонидов настоял на том, чтобы рукопись вашего романа осталась у него. За это он пообещал вам согласие на быстрый развод?

Ольга молча кивнула, не поднимая головы.

— Это мне ясно. Но тогда мне непонятно, почему он не опубликовал роман сам? Даже если в нем не было финала, за десять-то месяцев он вполне мог как-то закончить его и отдать рукопись в издательство.

— Он не сделал этого, потому что кто-то украл у него рукопись сразу после моего ухода к Жене, — ответила Ольга, поднимая глаза на полковника. — Но это не я, — сразу же добавила она. — Дело в том… — Она замолчала, по-видимому, что-то обдумывая. Лев Иванович ее не торопил. — Дело в том, что я схитрила…

Ольга закусила нижнюю губу, покусала ее, а потом продолжила:

— Я скопировала свою рукопись перед тем, как объявить Владиславу, что ухожу от него к Жене. Я подозревала, что он начнет меня шантажировать, и заранее приняла меры. Я подарила свое авторское право на роман Евгению Петровичу, Жене. Он меня об этом не просил. Я сама так захотела. Это был мой свадебный подарок. Когда Леонидов узнал, что я его обманула, он пришел в бешенство.

— Но почему же тогда роман был опубликован только после смерти Леонидова? — не понял Гуров.

— Мне нужно было время, чтобы дописать финал. Я долго не могла решить, как