красавицей, но ее внешность портила крупная черная родинка на подбородке.

— Шатенка… Это ведь рыжеволосые?

— Не обязательно, — заметила Ольга. — Темно-русый волос с рыжеватым оттенком тоже относят к шатенам. Именно такой цвет волос и был у женщины. Я обратила на него внимание, потому что волосы очень красиво переливались на солнце. Вроде бы темные, но с вкраплениями золотистых нитей. Очень необычный оттенок.

— Ольга, напомните еще раз, во сколько вы вышли из номера в утро убийства?

— Я проснулась без пятнадцати пять утра. Женя еще спал. Чтобы его не будить, я вышла из спальни и позвонила Кате. Попросила, чтобы мне открыли выход на крышу. Из номера вышла примерно без пяти пять.

Лев Иванович задумался, а когда поднял глаза на Кирьянову, то увидел, как она смотрит на него — пристально и настороженно.

— Что ж, — Гуров встал и протянул Ольге руку, — спасибо вам большое. Будем искать дальше.

— Лев Иванович, — задержала его руку в своей Кирьянова. — Долго я еще буду тут под… под арестом? — неуверенно закончила она.

— Ольга, вы не арестованы. Вы просто находитесь под формальным наблюдением. Это не арест и даже не задержание. Вы имеете право выходить из номера, свободно передвигаться по городу и даже вернуться в Москву. Просто если вы вдруг решите уехать, то следователь имеет право запросить в суде разрешение на ваше задержание в качестве подозреваемой, — пояснил Гуров.

— Уехать? — удивилась Кирьянова. — Но я не собираюсь никуда уезжать! Тут Женя. Мне ведь нужно его… Вернее, его тело забрать и… Но ведь мне его не отдадут сейчас?

— Пока нет, — покачал головой Гуров. — Я не советую вам сидеть все время в номере. Вы спокойно можете передвигаться по городу. Вам разве об этом не сказали?

Ольга задумчиво сдвинула брови, словно силясь что-то припомнить, и ответила:

— Да, вроде бы что-то такое мне говорили. Но я в последнее время очень рассеянная. Я вообще плохо помню, как я давала показания и что говорила. Все словно в тумане. Я так расстроилась из-за смерти Жени… Просто не знаю, как я буду теперь жить без него…

Кирьянова спрятала лицо в ладони и расплакалась. Крупные слезы просачивались у нее сквозь пальцы и, стекая по руке, капали на пол. Лев Иванович выглянул в коридор и позвал женщину, которая была приставлена присматривать за Кирьяновой:

— Простите. Я могу просить вас побыть с Ольгой Михайловной? Успокойте ее, а то она думает, что арестована. Не понимаю, почему ей толком никто не сказал о ее правах.

— Хорошо, — ответила женщина-полицейский и вошла в номер.

Лев Иванович огляделся и стал спускаться на первый этаж. Навстречу ему поднималась Реус.

— А, Лев Иванович, — улыбнулась она, чуть прищурив глаза и приостанавливаясь на лестнице. — Хорошие новости есть?

— Смотря что считать хорошими новостями. — Гуров натянуто улыбнулся в ответ. — Например, погода сегодня опять солнечная, и это радует. В Москве был ливень и ветер. Так что я рад, что вернулся.

— Мы тоже рады, что вы вернулись, — понимающе кивнула Реус. — Надеюсь, что поездка не была напрасной. — Она пристально посмотрела на Гурова.

— Вот и замечательно. Все идет своим чередом, Ирина Яковлевна.

Гуров стал спускаться дальше, сопровождаемый улыбкой и острым, внимательным взглядом писательницы.

В фойе, немного поразмыслив, Лев Иванович набрал номер телефона Пятакова, но тот ему не ответил, видно, был занят. Зато сразу после сброса вызова на телефон Гурова пришло сообщение от Лемешева с просьбой позвонить, когда он освободится. Гуров ему сразу же и перезвонил.

— Привет, Андрей. Что там у тебя?

— Поговорил только что с охранником. Тропинин утверждает, что Терентьев приехал в отель вместе с Мирой Евсеевой к восьми утра. По всей видимости, привез ее на работу. Когда он ушел, охранник не видел. Днем его машины на служебной стоянке не было. Но вечером Антон снова видел Александра в отеле. Примерно в половине девятого Терентьев заходил к нему в охранную комнату и, перебросившись парой слов, снова ушел.

— Ага. Ты узнал у него — во время его вечернего обхода машина Терентьева была еще на стоянке? И во сколько этот вечерний обход у него был?

— Конечно, узнал! Что касается машины, то да, была. Вечерний обход Тропинин делал в девять часов. Как раз после него он и заметил неполадки с мониторами. А вот утром, когда охранник делал обход в четыре часа, машины возле гостиницы уже не было. Но вот что интересно. Когда он выходил на обход и закрывал двери на ключ, то слышал, как Мира разговаривает с кем-то в комнате для горничных. Голос ее собеседника принадлежал мужчине. Вот и все, что он по этому поводу смог рассказать. Понять же, кому именно принадлежал голос и о чем говорили в комнате горничных, было невозможно. Разговаривали негромко, но голоса различались вполне ясно, и потому понять, что Мира беседовала именно с мужчиной, было легко.

— Ага. Значит, вероятность того, что еще в четыре утра Терентьев находился в гостинице, не исключается, — ответил Лев Иванович. — Что ж, подождем, что нам даст разговор с Мирой. Спасибо, Андрей. Или у тебя еще что-то?

— Нет, в принципе это все, что мог вспомнить Тропинин. Когда я его спросил, почему он не постучался к горничной и не проверил, кто у нее, Антон ответил, что к ней часто приходил с ночевкой Александр Терентьев. Они считаются женихом и невестой, а поэтому он подумал, что это Александр и был.

— Интересно получается — сам Александр у Миры был, а его машины на стоянке не было, — заметил Лев Иванович. — Странно это все. Ну, хорошо. Давай дождемся Илью Ильича и встретимся в управлении, — после некоторого раздумья предложил Гуров и попрощался.

Он позвонил Крячко. Станислав ответил ему практически сразу.

— Я в своем номере, — сказал он. — Жду, когда ты освободишься.

— А я уже освободился и думал, что ты еще занят. Почему не позвонил?

— Ты где? — вместо ответа задал вопрос Крячко.

— Я жду тебя у стойки регистратора.

— Уже иду.

Через три минуты Станислав спустился к Гурову.

— Я быстро управился, — заявил он. — Мира с ног падала после смены, и я не стал ее задерживать. Но зато узнал от нее много чего интересного.

— Отлично. Пойдем-ка, посидим в кафе, и ты мне все расскажешь. У меня тоже есть интересные мысли.

Но не успели они выйти на улицу, как Гурову перезвонил Лемешев.

— Лев Иванович, только что мне звонил Илья Ильич. Он уже обратно едет. Просил позвонить вам и сказать, чтобы подъехали к управлению.

— Хорошо. Сейчас приедем, — коротко ответил Гуров. — Поехали, — обратился он к Станиславу. — Пятаков уже переговорил с первой женой Леонидова и скоро будет в управлении. Сейчас будем связывать в один узелок все наши наработки. Сдается мне, что это дело несколько сложнее, чем оно кажется на первый взгляд. А водички мы с тобой