что утром, в день убийства, действительно открывала выход на крышу. Она пошла сразу же после звонка Родниной. Это было без десяти минут пять. По ее словам, Терентьев вышел из комнаты вместе с ней. То есть он ушел из отеля около пяти. Перед тем как нам приехать в управление, я подходил к дежурному регистратору и спросил его, действительно ли это так. Тот подтвердил слова Евсеевой. Терентьев подошел к нему утром, они перекинулись парой слов, и он вышел через центральный вход примерно без пяти пять.

— Через центральный вход… — Лев Иванович повторил фразу за Станиславом. — Наверняка в отеле есть и другие входы-выходы.

— Есть еще три, — ответил Пятаков уже спокойным голосом. — Один ведет в кухню, которая обслуживает кафе. Но из кухни есть выход в отель. На ночь обе двери закрываются, и ключи есть только у дежурного повара и администратора. Остальные два выхода — запасные — по торцам здания. Они же используются как служебные. Один из них выходит на служебную стоянку, а второй на небольшую парковую зону.

Илья Ильич искоса глянул на Гурова и добавил:

— Служебный выход, что ведет на стоянку, постоянно открыт. Второй — в парковую зону — закрывается на ночь охранником.

— Камеры там тоже стоят? — поинтересовался Крячко, но потом сам себе и ответил: — Хотя в нашем случае это не играет никакой роли. Все камеры в эту ночь были вырублены.

Лев Иванович подошел к окну и задумчиво стал смотреть на улицу. В кабинете стало так тихо, что было слышно, как шумит кондиционер. Первым нарушил молчание Андрей Лемешев.

— Так что мы предпримем дальше? — спросил он и, быстро глянув на Пятакова извиняющимся взглядом, посмотрел на Льва Ивановича.

— Сегодня, наверное, уже ничего, — ответил Гуров, все еще пребывая в глубокой задумчивости. — Разве что…

Он повернулся к Лемешеву и спросил:

— Андрей, вы можете к завтрашнему дню раздобыть фотографию Ирины Павловны Шнайдер? Желательно тринадцатилетней давности. И еще мне нужны будут распечатки с телефонов Терентьева-Леонидова и Шнайдер. Они ведь сейчас общаются? — Лев Иванович вопросительно посмотрел на Пятакова.

— Да, Шнайдер не стала отрицать, что она общается с сыном, и у них очень даже дружеские отношения, — ответил Илья Ильич. — Считаете, что они были в сговоре и убили Кирьянова, чтобы подставить его жену? Но для чего? Каков мотив?

— Пока что я не готов ответить на ваши вопросы, но что-то мне подсказывает, что нужно двигаться в этом направлении, — ответил Лев Иванович. — Слишком уж много разных фактов вертится вокруг Терентьева. Ну и мама его тоже, как мне кажется, не так проста. Думаю, что убийство Кирьянова корнями уходит в то, тринадцатилетней давности, убийство Леонидова. Кстати, мать Шнайдер все еще живет в Москве?

— Нет. По словам Ирины Павловны, она умерла три года назад. А вот сестра — Инна Павловна — вернулась в Москву после развода с мужем, и сейчас живет в родительской квартире. Ее фамилия сейчас Лядова.

— Надо звонить в Москву и просить найти сестру Шнайдер. Пусть поговорят с ней и узнают, находилась ли Ирина Павловна в Москве в то время, когда был убит ее первый муж, — заметил Крячко.

— И что это нам даст? — поинтересовался Пятаков.

— В квартире Леонидова были найдены различные биоследы, которые не принадлежали ни самому Леонидову, ни его сыну, ни Кирьяновой. Было сделано предположение, что они принадлежат женщине, которая приходила делать уборку в квартире, но Александр тогда сказал, что убирать к ним приходили два месяца назад. До сих пор не было установлено, кому они принадлежат. По словам подростка, к ним никто чужой в последнее время не приходил, — пояснил Гуров. — Хотя он мог этого и не знать. Ведь обычно днем он находился в школе. Первую жену Леонидова даже никто не собирался проверять. Считалось, что она живет в Германии.

— А вот таинственная женщина, о которой рассказала Ольга Михайловна, по описанию похожа на Шнайдер, — оживился Лемешев.

— По-вашему, она приехала из Германии специально, чтобы убить своего первого мужа? — скептически хмыкнул Пятаков. — На кой он ей сдался после стольких-то лет?

— Может, и не специально она приехала, чтобы убить. Но то, что она могла прийти к Леонидову на квартиру, вполне вероятно, — ответил Крячко. — Мы ведь точно не знаем, какие у нее с первым мужем были отношения и что они не поделили. И кстати, про пистолет Ирина Павловна тоже наверняка знала.

— Хорошо, но даже если это и так, то есть если Шнайдер убила Леонидова и забрала пистолет с собой и столько лет хранила его где-то… Предположим, в квартире у своей мамы. То как он очутился в сумочке у Кирьяновой? — задался вопросом Пятаков. — Я пока что не вижу смысла в убийстве Кирьянова. Логичней было бы убить Ольгу Михайловну.

— Обида… — молчавший до сих пор Гуров повернулся от окна.

— Обида на кого? На Ольгу Михайловну? За то, что она усыновила и воспитывала ее ребенка? — не понял Лемешев.

— Обида на приемную мать, которая бросила их и ушла к другому, — покачал головой Лев Иванович. — Чем не мотив для мести? Хотя к чему гадать, как гадалки на кофейной гуще. Нужно собирать сведения и факты. А поэтому начать нужно именно с фото Шнайдер, с телефонных распечаток ее и Терентьева и с беседы с сестрой Ирины Павловны.

Он немного помолчал и добавил:

— А еще нам нужно узнать, на какой машине ездит Терентьев и где эта машина была на момент убийства. На стоянке ее не было. Но раз он находился в пять утра в отеле, то он туда должен был на чем-то приехать. Он мог оставить ее где-нибудь поблизости.

— А мог и вовсе приехать вечером на автобусе, — заметил Лемешев.

— Мог, — согласился Лев Иванович. — Странно только, что он привез Миру на работу накануне утром, потом какое-то время отсутствовал, снова появился вечером, но уже без машины. Да и уехал на следующее утро без Миры и за три часа до конца ее смены. Практически перед самым убийством.

— Может, у него машина сломалась, — предположил Станислав.

— Все может быть, поэтому я и предлагаю восстановить все его передвижения накануне убийства Кирьянова.

— Надо бы нам с этим Терентьевым переговорить. Может, я сегодня к нему проеду? — предложил Пятаков.

— Илья Ильич, давайте пока не будем торопиться. Мне бы хотелось собрать побольше сведений и о Терентьеве, и о его биологической матери. Когда имеешь козыри на руках, проще играть по своим правилам, — ответил Лев Иванович.

— А что с пуговицей будем делать? Ее нужно бы на экспертизу отдать, — вспомнил вдруг о новой улике Пятаков.

— Мы сначала покажем ее Мире, — ответил ему Крячко. — Если она скажет, что пуговица ей незнакома, или она видела точно такую же на одежде других постояльцев, то смысла проверять пуговицу не будет. А если