— Теперь нам пора уходить отсюда, мальчик. Попрощайся с друзьями и приходи.

Ястреб повернулся, поблагодарил за гостеприимство вождя плотового племени и попрощался с ним; затем он покинул главный плот, пересек три других — они стояли близко друг к другу, собранные для Танца, — и перешел на плот, к которому была привязана «Зоркая». Здесь лодка следовала вместе с плотовым городком в его долгом и медленном дрейфе на юг, покачиваясь позади плота. Дети Открытого Моря наполнили пустой бочонок, находящийся в лодке, бережно запасенной дождевой водой, и снабдили их запасом провизии, желая таким образом выказать уважение своим гостям; ибо многие из них уверовали в то, что Ястреб — один из Великих, который на время принял человеческое обличье вместо китового. Когда Аррен присоединился к нему, маг поднял парус; юноша отвязал веревку и спрыгнул в лодку, и тогда она в одно мгновение повернулась кормой к плоту, парус ее упруго напрягся, как от большого ветра, хотя дул лишь легкий рассветный бриз. «Зоркая» еще раз резко повернулась на месте и на полной скорости понеслась на север по следу дракона, легкая, как листок, уносимый ветром.

Когда, управившись с лодкой, Аррен обернулся, то увидел плотовый город, оставшийся далеко позади и похожий на веточки и щепочки, разбросанные по поверхности воды. Можно было еще разглядеть навесы и столбы с прикрепленными к ним факелами. Но вскоре все это пропало в слепящем блеске утреннего солнца на тихой воде. «Зоркая» летела вперед. Когда ее нос разрезал волны, взлетали крохотные хрустальные брызги, заставлявшие его жмуриться.

Несмотря на отсутствие ветра в этот час, маленькая лодочка неслась под парусом со скоростью, невозможной для обычного корабля; подобная стремительность возможна только в штормовой ветер при всех парусах, что привело бы к неминуемому крушению. Полный штиль стоял в тот час на море, но слово и сила мага заставляли лодку лететь стрелой.

Сам маг долго стоял у мачты и настороженно глядел вперед. Потом сел на свое прежнее место у румпеля, положил на него руку и глянул на Аррена.

— Это был Орм Эмбар, — сказал он. — Дракон с Селидора, родич великого Орма, сразившего Эррет-Акбе и убитого им.

— Он охотился, господин мой? — спросил Аррен, ибо до сих пор не был уверен, что сказал маг дракону — приветствие или угрозу.

— Пожалуй, что да. Охотился за мной. А если дракон кого-то выслеживает, то обязательно находит. — Он резко рассмеялся. — Если бы мне кто-нибудь сказал об этом, я бы ни за что не поверил: дракон разыскивает человека, чтобы попросить о помощи! И не кто-нибудь, а именно тот! Орм среди драконов не самый старший — хоть и очень стар, — но самый могущественный среди всего рода. Он не скрывает своего имени, как это приходится делать другим драконам и людям. Ему не нужно бояться, что кто-то получит над ним власть, назвав по имени. И ему не нужно никого обманывать, как это в обычае у его сородичей. Много лет назад, на Селидоре, он отпустил меня живым и даже открыл мне одну великую истину, сказав, как можно снова восстановить Руну Королей. Ему я обязан тем, что смог разыскать Кольцо Эррет-Акбе. Но мне и в голову не могло прийти, что я смогу когда-нибудь возвратить такой долг такому кредитору!

— О чем он просил?

— Он хочет показать мне дорогу, которую я ищу, — сказал маг, вновь мрачнея. И после небольшой паузы добавил: — Там, на западе, есть еще один Дракон-Властитель. Он готовит нам погибель, и сила его больше нашей. Я его спросил: «Даже больше твоей, Орм Эмбар?» — И он ответил: «Даже моей. Мне нужна твоя помощь. Поспеши.» — И я спешу, повинуясь его просьбе.

— Больше ты ничего не знаешь?

— Вскоре узнаю.

Аррен свернул в кольцо причальный линь, аккуратно уложил его, потом занялся другими мелкими делами, наводя порядок в лодке, но все время в нем звенело напряженное возбуждение, так что весь он был как натянутая тетива лука; и это напряжение прозвучало в его голосе, когда он наконец заговорил:

— Думаю, что этот вожатый будет получше прочих!

Ястреб глянул на него и рассмеялся.

— Да, — сказал он. — Думаю, что на этот раз нам уже не придется блуждать наобум.

Так двое путников начали великую гонку через весь океан. Тысяча миль, а то и больше, отделяла не нанесенные на карты моря, по которым плавало плотовое племя, от острова Селидор, самого западного из всех островов Земноморья. День за днем вставало над чистым горизонтом сияющее светило и тонуло в красном зареве заката; и под золотой дугой, которую чертило на небе солнце, и серебряными кругами, описываемыми звездами, одна-одинешенька во всем море летела на север лодка.

Порою вдалеке собирались грозовые летние облака, бросая на горизонт пурпурные тени; тогда Аррен вопросительно глядел на мага, и тот, вставая, движениями рук и голоса манил к себе облака, и они плыли к ним, проливаясь дождем над лодкой. Среди туч сверкали молнии, ревел гром, а маг все стоял с воздетой вверх рукой, пока ливень не изливался прямо на него и на Аррена, заполняя сосуды, расставленные в лодке, заливая лодку и море, сглаживая даже волны своим буйным напором. И он, и Аррен хохотали от удовольствия; ведь еды у них было достаточно, и ее не приходилось экономить, но в воде они нуждались частенько. К тому же Аррена восхищало, как бешеное великолепие бури покорялось слову мага.

Аррен немало дивился тому, с какой легкостью и охотой его спутник теперь пользовался своей силой, и однажды спросил:

— Почему, когда мы начали наше плавание, ты не употреблял свои чары?

— Первый и последний уроки, какие нам дают на Роке, таковы: «Делай лишь необходимое». И не больше!

— Но в таком случае между первым и последним уроками должно преподаваться учение о том, что такое необходимое.

— Именно об этом и идет речь. О том, что надо сообразовываться с Равновесием. Но вот когда само Равновесие нарушено, тогда нужно считаться с другими вещами. И прежде всего с тем, что надо спешить.

— Но как могло случиться, что, когда все волшебники на Юге, а теперь, возможно, и повсюду, даже те певцы на плотах — все утратили способность к магическому искусству,