– Ты можешь делать это какое-то время, – поправил Рон. – В конце концов я тебя уничтожу.

– Тогда подождём, когда это случится. – Я швырнул мечи в пепел, и они приземлились рядом с Тайк.

После этого я превратился в оранжевого носорога весом десять тонн. Мой гигантский рог вспыхнул огнём души, и я бросился в атаку, целясь в голову Рона.

Он закричал от удивления[151].

Я надеялся, что его испуг продлится достаточно долго, чтобы я успел освежевать[152] его насмерть, но, когда я его ударил, он растёкся по моей коже, как вода, накрыл мою носорожью шкуру и превратился в камень, поймав меня в западню. Мир накренился и начал вращаться, и я старался не думать о том, что происходит снаружи. Я уменьшил себя и высыпался из полой ноги носорожьей скульптуры, а потом шагнул сквозь твёрдый камень и полетел из верхних слоёв атмосферы.

– Проклятие!

Рон использовал старый добрый приём «метание носорожьего диска», чтобы избавиться от меня. Я поджёг свои ягодицы и, как ракета, полетел к земле, развив скорость в два маха.

Земля покрылась волнами, но Рон поглотил удар, превратив всю кинетическую энергию в силу притяжения и притягивая меня к земле, как камень. Я помчался к нему и ударился о его поднятый кулак, словно дыня. Чтобы выжить, я превратился в настоящую дыню. Тогда это показалось мне хорошей идеей, но в обличье плода я стал необычайно тупым, и моё содержимое разбрызгалось во все стороны. Когда я наконец пришёл в себя, моё тело уже начинало тускнеть, потому что Рон растирал его и втаптывал в пепел. Я чуть не умер, но, к счастью, у меня осталось достаточно моей сущности, чтобы вернуться в свой изначальный облик[153].

Как только это случилось, Рон набросился на меня. На этот раз у него было восемь или десять рук, и каждая держала по мечу. Он двигался как вихрь, и прежде, чем я успел среагировать или даже споткнуться, он сделал своё дело. Я поймал свою отрубленную[154] ногу и упал на землю. Моё тело пронзили в нескольких местах. Конечно, я мог исцелить себя, изменить форму и тому подобное. Но я устал от схватки и решил, что пора отдохнуть.

Это была моя ошибка.

Рон кинулся на меня и вонзил палец в клетку моей души.

Я заверещал, как белка, которую ударила лезвием конька рыжеволосая девочка[155].

Рон повернул палец, и я издал рёв четвёртого уровня, потому что он вырвал клетку моей души.

Я смотрел на Рона, вцепившись ему в палец и пытаясь сфокусироваться на его расплывчатом двухмерном силуэте. Лишённый тела, я чувствовал, что парю в бесконечной пустоте, где меня со всех сторон поджидает уничтожение. К тому же я плохо видел, поскольку потерял связь с телом и глазами.

Однако я сумел различить что-то тёмное, летящее по воздуху за спиной у Рона. Тайк, словно ураган, ворвалась в битву. Она превратилась в воплощение ярости в человеческом обличье. Мечи с голубыми остриями вращались у неё в руках, и она с молниеносной скоростью пронзила голову, шею и грудь Рона в двух, четырёх, десяти и двенадцати местах. Он издал булькающий звук и превратился в клейкую слизь, ускользая от её клинков и оставив в покое мою душу.

Когда моя душа упала на землю, моё сердце соскользнуло в забытьё. Тайк была жива. А это означало, что моя мать умерла. Она использовала последние силы Римбакки и отдала свою жизнь ради спасения Тайк. Она отдала свою жизнь, чтобы спасти меня[156].

Я упал, и Тайк меня поймала.

Существует способ поведения в моменты жизненного кризиса, который понятен лишь женщинам и воинам. Я не уверен, видела ли она мою клетку души или же её движение было интуитивным, но Тайк переместила меч, словно танцор, протягивающий руку, и я приземлился в свой собственный огонь души, по-прежнему горевший на его острие.

Это исцелило во мне что-то глубинное. Теперь я меньше чувствовал потерю матери и больше чувствовал её любовь. Я вспомнил о своей миссии и потянулся к своей силе. К моему удивлению, она оказалась доступна. Более чем доступна[157]. Силы было так много, что я чуть не утонул в ней. Как вы помните, во время изучения клетки души на Острове Благословенных я узнал, что несвязанные души могут обладать почти безграничной силой.

Мгновение я думал о том, чтобы остаться в своём настоящем обличье и надрать Рону его склизкую задницу. Но потом я вспомнил, что несвязанные души, которые попытаются сделать нечто подобное, всегда поглощают сами себя в процессе, поэтому я решил этого не делать. Я прикоснулся к своей силе, чтобы испытать удачу и убедиться, что моя душа снова вернулась в тело.

Я мгновенно ожил. Я даже не помню, как вскочил на ноги. В одно мгновение я просто оказался стоящим на земле. Рон тоже изменился: теперь он был облачён в великолепные доспехи паладина и держал в руках два меча из крови джиннов. Тайк откатилась в сторону, чтобы избежать первого удара, и кинулась к земле, пронзив голень Рона своими магическими клинками. Он завопил от ярости и мог бы убить её, если бы я не вырвался из земли между ними, приняв облик резинового чудовища размером с сарай. Фокус Рона со слизью напомнил мне о фильме Робина Уильямса, который я видел в детстве, и меня осенило. Я назвал чудовище Флабберфейтер[158].

Он проткнул меня мечом, но я поглотил удар, как желе. Рон ударил меня с силой божественного грома, но его кулак отскочил, чуть не сбив его с ног. Рон пошатнулся, безумно хохоча.

– С тобой непросто справиться, мой мальчик. Этого у тебя не отнять. – Он задрожал от восхищения. – Давненько мне не попадались такие, как ты. – Рон завопил и вскинул руки вверх. Из пепла вырвался гейзер кипящей воды шириной двадцать футов.

– А-а-а-а-а! – заорал я, растворяясь, как испорченный фруктовый пирог. Когда я снова принял свой привычный облик, Тайк помогла мне встать. – Куда он делся?

– Он за стеной из пепла.

И точно. То, что я вначале принял за обман зрения, оказалось кружащейся стеной из пепла. Она была похоже на серый торнадо, вращавшийся вокруг лестницы джиннов. Я положил руку на плечо Тайк, и мы опустились под землю, превратившись в существ из пепла. Словно сурки, мы выскочили с другой стороны стены и увидели, что Рон снова тянет цепь. Он ухватился за слабое звено голыми руками и крутил его. Цепь затрещала, и легионы ухалуонов восторженно завопили.

– Сделай что-нибудь, – прошептала Тайк. – Ты можешь что-нибудь сделать?

– Только одну вещь. Но это может