Шрифт:
Закладка:
Как же замечательно, когда путешествию сопутствует легкое и приподнятое настроение. Хорошая машина, прекрасная дорога, по левую руку все время море и солнце, за спиной хохочет сын, а рядом приятный мужчина. Да, мужчина весь в себе, она просто попутчица. Или как там – мама друга сына. Но ведь решил провести с ними день. Ах, ну да. Он же дал объяснение. Чтобы друзья не задавали лишних вопросов. И эту ситуацию Лара приняла. Нужно думать о моменте. А момент был прекрасным.
Виталий сделал погромче музыку. Ох, ну надо же. Сезария Эвора. Лара могла слушать эту босоногую диву из Кабо-Верде бесконечно. Легкая печаль и невероятный свет шел от всех ее песен. Как ее раздражало, что муж иногда переключает радиоволну именно на той песне, которая ей нравилась. А здесь все наоборот. Почувствовать мгновения счастья. Как это важно. Раствориться в настроении, поймать момент и не отпускать его. Да. Все у нее в жизни хорошо.
Разве ей могло прийти в голову, что буквально через несколько часов изменится буквально все.
Глава 9
Мыс Надежды
Еще один мир
Въезд в Черноморец был достаточно безрадостным. Растительности мало, в основном сопки. Это вам не Святой Влас: прямо посмотришь – море, назад обернешься – горы. Обязательно зацепишься за что-то взглядом. А здесь вроде и взгляду цепляться не за что. Но есть атмосфера покоя. Вся Болгария пропитана атмосферой дома. Объяснить невозможно. Нужно приехать и почувствовать. Наверное, не для всех. Ларе нравилось.
Дом, где обитали друзья Виталия, они увидели издалека, странно было бы не увидеть. Он был такой один и выглядел достаточно нелепо. Машину припарковали на холме, около дома парковки не было, друг Глеб предупредил заранее.
– Как увидите нашу громозеку вдалеке, сразу и паркуйтесь. Пешком минут пять идти. Тут у нас, понимаешь, зона отдыха. Хотя отдыхать вместе с пионерами – то еще удовольствие. Но мы привыкли. У нас и дома пионерлагерь.
И действительно, уже на подходе к дому они сначала услышали, а потом и увидели веселящихся детей на пляже. Белоснежный песок, ровный красивый берег, синяя гладь воды. И тут же визги детей, летающие мячи и воланчики. Сразу за пляжем, практически на берегу, возвышался многоквартирный и многоподъездный дом. Никакой строительной концепции. Все немного несуразно и не к месту. Был ли вообще у этой местности архитектор? Вряд ли. Но с другой стороны, в этой неприбранности и странности была своя прелесть.
– А твой друг, когда про пионеров говорил, он шутил? Может быть, эти дети просто тут живут? Смотри, вдалеке еще дома.
– Какие уж тут шутки. Мне почему-то кажется, что это какой-то детский лагерь. Иначе зачем свисток?
– А, точно. Мальчики, пожалуйста, пока никуда не несемся, сейчас определимся, что к чему, потом обязательно пойдем купаться.
Лара, как всегда, не выпускала из поля зрения детей. Понятное дело, Мишка уже деловито, в своей манере, потрусил к самому высокому мальчику. Это его особенность. Он всегда договаривается с главным. Нужно ему что-то спросить, допустим, в музее, он сразу интересуется, а где у вас тут главный начальник.
Как-то, Мишка был еще совсем маленьким, они пришли в парикмахерскую. Прежде чем сесть в кресло, он спросил у мастера: «А где у вас тут директор?» Пока удивленная парикмахерша пыталась собраться с мыслями – зачем мальчику директор, жаловаться, что ли, собирается, – директор как раз проходил мимо.
– Тебе, мальчик, чего?
– А вас как зовут?
– Меня Рома. А тебя?
– А меня Миша. Разговор есть.
– Ну пошли.
Они немного отошли в сторону, и дальше Мишка просто спросил:
– Рома, а где у вас тут туалет?
Лара тогда даже ругаться не стала. Что толку? У Мишки всегда были объяснения. Причем очень даже толковые. Ну откуда Ларе знать, где тут туалет? Ну откуда женщине-парикмахеру знать, где тут мужской туалет? А директор – он обязан знать все. Иначе почему его директором назначили? Проще пареной репы. Мишке просто, всем весело, а Лара с этим жила.
Ларе Черноморец понравился с первой минуты, как только они спустились к пляжу.
– Почему-то мне кажется, что море тут особенное. Смотри какое темное, яркое, вода прозрачная.
– Вот и Глебыч мне про это говорил.
Уже подходя к дому, Лара заметила на балконе второго этажа хрупкую девчушку лет восьми, самозабвенно двигающуюся в ритме какого-то одной ей ведомого танца безо всякой музыки. Вытягивала руки в сторону солнца, потом отбегала назад и падала на колени. Белокурые вьющиеся волосы развевались на ветру, глаза устремлены внутрь себя. Неужели у детей такое бывает? Истинная актриса.
Навстречу им бежал настоящий русский медведь. Именно так, по-медвежьи, он и обнял сначала Виталия, потом Лару, мальчишкам крепко сжал руки. Высокий, мощный и даже не сказать что полный. Здоровый! Гора мышц. Именно так себе Лара всегда представляла Илью Муромца. Сидел себе на печи, сидел, а потом встал и пошел все крушить, всех защищать. Русые волосы забраны в хвостик, борода и улыбка на все лицо. Ох, хорошо же иметь такого друга. И действительно, не важно, сколько не виделись. В такой дружбе люди не расстаются ни на мгновение. Они друг друга чувствуют. Это важнее, чем каждодневное перемывание костей по телефону.
– Ну ж молодцы! Ну какие вы молодцы. Матвей? Ты, что ль? Ну ты вымахал! А это друг твой? Отличный пацан.
Ларе с поклоном Глеб просто сказал: «Здрасте», галантно поцеловал руку. Она бодро представилась.
– Быстро наверх. Ирка напекла вафель, пока горячие, нужно есть. У нас тут вкусно. Черт, весу еще прибавил. Но как отказаться? Тут же все свежайшее. Молочные продукты, овощи, фрукты. Наедаемся на весь год. Сначала будем вас кормить, потом пулей на пляж. Ну как же здорово, что вы приехали! Понимаешь, брат, все тут прекрасно. Недостатка два. Первый – вот эти дети по свистку. Колокольчик им, что ли, подарить, или пусть в ладоши хлопают, ну не знаю, но это просто невозможно. Ну и поговорить не с кем.
Лара хотела поинтересоваться про жену и детей, но сдержалась.
– Соседи – сплошные немцы. Не знаю, что они тут забыли. Но других не дали. Так что целый день с детворой, наверстываю упущенное за год: воспитываем, гуляем, очень много ходим. Ирка прям
