Шрифт:
Закладка:
– Так Болгария же! Ты еще варенье розовое не пробовала! Наша няня сама варит. Объедение! Я сначала себя останавливала, потом решила: это такое удовольствие! Нельзя себя лишать. В Москве такого не поешь. И не увезешь. У нас выехать-приехать целая проблема. Прикинь, пять человек! Сколько барахла каждый раз везем!
– Уютно у вас!
– Спасибо! Стараюсь поддерживать хоть мало-мальский порядок. Но уж как получается. Глеб не очень чтобы помощник. Верочка вся в своих спектаклях, но это все ничего. Здесь очень помогают море, воздух, а еще есть у меня тут «место силы». Обязательно с тобой туда съездим. Хочешь?
– Очень!
– Так! Все за стол. Быстро, быстро.
Новые капитаны
Лара привыкла к идеальному порядку. Таким был ее дом. Она раздражалась на бардак, на свалку вещей на вешалке, на дом, где на той самой вешалке летом висели зимние куртки, а под ней пылились зимние ботинки. Она не могла принять простыню вместо скатерти, такое тоже случалось видеть у друзей. «Да какая разница, – не понимал ее возмущений Алексей, – вкусно же было!» – «Не знаю, мне на простыне невкусно». А еще она не терпела нагромождение мебели. Когда все заставлено, а хозяева вынуждены протискиваться между столом обеденным, столиком журнальным, креслами и стульями. Так было у подруги Марины.
– Чего ты все это не повыкидываешь?
– Гарнитур. Все по списку. Не мой же. Я бы давно все выкинула.
– Но ты живешь здесь пятнадцать лет.
– Так привыкла!
Дом Иры и Глеба был особенным. Он как раз и был таким неприбранным, с зимними куртками на вешалке, где слегка все вповалку. И тем не менее дом был невероятно теплым и уютным. Такое впечатление, что перед ней – декорация дорогого кино, и над этим творческим беспорядком поработал один из самых известных художников. Он специально вырисовывал санки, прибитые к стене, эмалированное расписное ведро, которое использовалось как цветочный горшок, и сейчас тут росло лимонное дерево.
– Неужели настоящее?
– У нас тут все настоящее.
Квартира была огромной. Пока Лара даже не могла понять, сколько тут комнат. Какие-то помещения были отдельными, какие-то проходными. Все светлое, стены бледно-желтые, шторы ситцевые в цветочек. Такие же диванные подушки и чехлы на стульях. Много дерева и ковки. Карнизы кованые, стулья с коваными подлокотниками, а тумбочки все деревянные, выкрашенные бело-голубой краской. Непрокрашенные и тоже светлые. И все очень летнее, очень пастельно-приятное. Как лавандовое или маковое поле. Да. Не среднерусская равнина. Скорее все же Франция.
– Болгарии французский уголок, – выдохнула Лара.
– Ох! Наконец-то кто-то меня понял в этой жизни, – Ира от души расцеловала новую знакомую.
– До Франции нам таким составом не добраться. Поэтому я себе здесь сама организовала отдельно взятую Францию.
– Получилось!
Мишка к тому времени уже распределил роли. Он оценил размеры квартиры, привязался к местности и понял: тут возможен другой размах. Новое место он определил как корабль. Он, естественно, капитан и штурман. Матвей – повар. Девицы – матросы. Он приоткрыл дверь на балкон и кивнул Вере:
– Иди сюда. Ты будешь бегущая по волнам.
И Верочка, как зомби, пошла за Мишкой. Ну это же надо было такое придумать! И главное, откуда взял? Ах, ну да, бабушка Галя же фильм недавно смотрела. Мишка все к ней приставал:
– А это про что? Это сказка?
– Можно и так сказать. Для взрослых.
– А зачем она по воде бегает?
– Вот то-то и оно! Зачем? Она-то думает, что влюблена.
– А на самом деле?
– А на самом деле это ей только кажется. Видишь, все черное. Волны, буря. Какая тут любовь? Страдания одни. Александр Грин написал. У него и самого была вся жизнь – страдания. Пытался изобразить про любовь, а все равно выходило по-разному.
– Но ведь как придумал! Красиво.
– Ну, не он первый!
– Мама, – встрял тогда Лешка, – не забивай парню голову.
Мишке только скажи «не забивай». Тогда информация забивается в голову железными гвоздями.
Невероятно вкусные вафли, смех и шутки, господи, как давно с ней такого не было! Лара с благодарностью смотрела на Виталия.
– Налегаем на сметану. Сбивала не жена, но тоже женщина. Правда, болгарская. Женщины тут, правда, не красавицы. Виталь, согласен?
– Не приглядывался, но, наверное, ты прав.
– Хотя, как говорил Соломон, миловидность обманчива, красота суетна, женщина, боящаяся Бога, достойна похвалы.
– Эко ты загнул!
– Не я, Соломон. Он тоже не сразу дошел. Его Бог испытывал. То 300 жен подбрасывал, то 700 наложниц, а с ними столько же проблем, чтобы показать, как важно найти одну-единственную.
Ирина с улыбкой покачала головой: «Болтун!» Лара с удовольствием уминала вафли, щедро поливая их сметаной и вареньем. Дети уже вовсю продумывали план корабля. Как же хорошо в такой обстановке ее сыну! Придумщику и фантазеру, которого не все воспринимали правильно. Глеб, как и Виталий, тут же поддержал Мишкину задумку:
– Слыхал, брат, ты тут команду набираешь?
– Уже набрал.
– Ясно, жаль. Вот хотел тебе еще тетю Иру посоветовать.
– Женщина на корабле к беде.
– Это ты прав. А эти как же?
– Эти еще не женщины. Вера – она все время за бортом.
– Упала, что ли, за борт?
– Почему? Бежит за кораблем. Она же бегущая.
Вера гордо смотрела на отца. Отец аж крякнул от удовольствия.
– По-моему, эти дети нашли друг друга. Лара, не забудь оставить жене номер телефона. А то их же не пристроишь. А твой, видишь, согласен. Будет где-то в отдалении бегать, и ладно.
Болгары
– А что болгары? Как они к русским?
– Не то чтобы они от нас в восторге. Но это первое впечатление. Они немного суровые. Но они надежные. Мы тут всем довольны.
Лара заметила, что говорит больше Глеб, Ира приветливо улыбается, вставляет какие-то подробности и все время не перестает что-то делать. Протирает стол салфеткой, вытирает чистые тарелки красивым вафельным полотенцем, понятное дело, в розах. Удивительно спокойная женщина. И это при троих-то детях. Ларе такое не снилось.
– Ты основную легенду болгарскую знаешь?
– Слушай, у вас тут столько легенд.
– Столько – это не так важно. Нужно знать главную. Итак. Когда Бог раздавал земли, он каждому народу выделил что-то особенное. Ну понятное дело, все в очередь выстроились, первым-то лучшее достанется. Итальянцы, испанцы, французы всех обогнали, поэтому им достались и плодородные земли, и море, и солнце. А болгарин не смог прийти вовремя. У него урожай, или там не знаю, обработка земли. Прибежал под вечер – все Бог раздал. Ему шиш! Болгарин только голову
