ЁНУ. Да. Он поручил мне остудить твой пыл. (Делает успокаивающий жест.) Пш-ш-ш.

Уже переодетая в костюм Суён улыбается, глядя на Ёну.

СУЁН. Ёну, ты когда-нибудь была в тюрьме?

ЁНУ. Нет. Еще не была.

СУЁН. Тогда скорее подай заявку на посещение. Пойдем встретимся с Хянсим.

СЦЕНА 5. Следственный изолятор (внутри / день)

Следственный изолятор со строгой атмосферой и множеством железных решеток. Суён и Ёну с пропусками на шее идут в сопровождении охраны в комнату для посещений.

Ёну слегка напряжена.

СЦЕНА 6. Комната для встреч в следственном изоляторе (внутри / день)

В отличие от других комнат, маленьких, со стеклянными перегородками, в комнате для встреч с адвокатом никаких перегородок нет. Хянсим сидит на стуле в светло-зеленой тюремной форме, которую положено носить женщинам-заключенным. Увидев Суён, она радостно встает.

ХЯНСИМ. Сестричка! Наконец-то ты пришла!

СУЁН. Да! Как вы, все хорошо?

Ёну удивлена чрезмерно дружеской атмосферой.

СУЁН. Это адвокат У Ёну. Она ведет дело вместе со мной.

ЁНУ. Здравствуйте. Я представляю юридическую компанию «Ханбада». Меня зовут У Ёну. Слева направо и справа налево – У-Ён-у. Тет-а-тет, тут как тут, ца-ри-ца, У-Ён-у.

ХЯНСИМ. Справа налево?

ЁНУ. Что? Нет…

СУЁН. Давайте… для начала присядем.

Немного смутившись, все трое садятся.

СУЁН. Как ваши дела? Вам не тяжело?

ХЯНСИМ. Как мои дела? Меня кормят и спать укладывают, тут почти гостиница! Только я так скучаю по Хаюн… Вот это тяжело.

Подумав о дочери, Хянсим грустит. Суён сопереживает ей. Это видно по выражению ее лица.

ЁНУ. Госпожа Ке Хянсим, я знаю, что вы перебежчица из Северной Кореи. Почему вы не говорите на северокорейском диалекте?

Хянсим смотрит на Ёну с бесстрастным лицом. Атмосфера становится напряженной. Суён пытается найти слова, чтобы исправить ситуацию.

ХЯНСИМ. Товарищ Справа-Налево! Отставить такие вопросы! Ведь я давно уже дезертировала из Корейской Народно-Демократической Республики! Кстати, у вас тут в Южном Чосоне исправительно-трудовые лагеря неплохие, прямо как гостиницы!

Хянсим изображает ироничную пародию на северокорейский диалект. В отличие от Суён, которая застенчиво улыбается, Ёну растеряна.

ЁНУ. Извините.

СУЁН. Поговорим о деле? Ёну только пытается влиться, поэтому я начну с самого начала. Вы давно знакомы с жертвой – Ли Сунён?

ХЯНСИМ. Нет. Ли Сунён не перебежчица, я никогда не встречала ее до того дня. Я пошла к ней, чтобы получить свои деньги, и тогда увидела ее впервые. Я узнала о ней только потому, что Мама рассказала.

ЁНУ. «Мама»? (Глядя в бумаги.) Вы имеете в виду Чхве Ёнхи, брокера?

ХЯНСИМ. Она нам не настоящая мать, но мы все всё равно называли ее просто Мамой. (Вздыхает.) Если бы мне удалось в тот день вернуть деньги, которые Мама заняла у меня…

СУЁН. Давайте я попробую все обобщить. Пять лет назад Ке Хянсим попросила Маму – брокера Чхве Ёнхи – вернуть десять миллионов вон, которые ранее давала ей взаймы. Однако вместо того, чтобы вернуть деньги лично, Чхве Ёнхи сказала вам забрать их у Ли Сунён, которой она давала их ранее.

ХЯНСИМ. Ага. Ли Сунён задолжала Маме десять миллионов вон. Это как раз равнялось той сумме, которую мы с Чонхи одолжили маме.

ЁНУ. «Чонхи»? Вы имеете в виду сообщницу Ким Чонхи?

ХЯНСИМ (опять иронично). Товарищ Слева-Направо, у вас голова болит от того, что в этом деле фигурирует так много персонажей?

ЁНУ (смутившись). Нет.

СУЁН. Вы с Ким Чонхи были подругами?

ХЯНСИМ. На самом деле мы не то чтобы дружили, но были знакомы через Маму. Можно и подругой ее назвать. Чонхи тоже перебежчица, и к тому же мы одного возраста.

СУЁН. Если бы вам удалось получить десять миллионов вон от Ли Сунён, вы разделили бы их с Ким Чонхи?

ХЯНСИМ. Да. Однако вопрос заключался в том, отдаст ли Ли Сунён деньги нам, если она не вернула их даже Маме. Чтобы она не развернула нас сказками о том, что денег у нее нет, мы с Чонхи хотели ее припугнуть.

СЦЕНА 7. Переулок перед домом Сунён (снаружи / вечер) – прошлое

Пять лет назад.

Хянсим и Чонхи стоят перед ветхим двухэтажным домом. Входная дверь на втором этаже открывается, ЛИ СУНЁН (32 года / женщина) выносит мусор и возвращается в дом.

ХЯНСИМ. Она даже дверь не запирает.

ЧОНХИ. Совсем ничего не боится.

ХЯНСИМ. Соберись. Иначе она нам вообще ничего не даст. Насколько же она наглая, если даже Маме деньги не отдает?

ЧОНХИ. Ты лучше за собой следи. На Чосонском полуострове нет никого наглее меня!

Чонхи хватает выброшенный на помойку деревянный брусок и направляется к дому Сунён. Хянсим это воодушевляет. Она подбирает сломанный кирпич и следует за Чонхи.

СЦЕНА 8. Гостиная в доме Сунён (внутри / вечер) – прошлое

Чонхи выламывает входную дверь и входит в дом Сунён.

ЧОНХИ. Ли Сунён! Выходи сейчас же!

ХЯНСИМ. Выходи!

Удивленная Сунён выходит в гостиную. Ее лицо, руки и ноги покрыты синяками и ранами.

Хянсим, не ожидавшая увидеть такое, теряется.

ЧОНХИ. Отдавай мамины деньги!

СУНЁН. Что? Какие деньги?

ЧОНХИ. Какие деньги?! Десять миллионов, которые ты взяла у Мамы взаймы и не вернула!

Чонхи ударяет бруском по стеклянному журнальному столику. Стекло разбивается.

Хянсим направляется в спальню.

ХЯНСИМ. Где ты спрятала деньги? В своей комнате?

Сунён бежит наперерез Хянсим, становится на колени и просит ее остановиться. Хянсим отталкивает Сунён, но та отчаянно сопротивляется и не отступает.

СУНЁН. Подождите, не злитесь. У меня сейчас тяжелая ситуация.

ЧОНХИ. Слушай, ты, воровка! Думаешь, у нас ситуация хорошая?

Чонхи бросает брусок, подходит к Сунён и хватает ее за волосы. Между ними завязывается борьба.

Хянсим мгновение колеблется, однако затем выкидывает кирпич и тоже бросается на Сунён.

СЦЕНА 9. Первый этаж дома Сунён (снаружи / вечер) – прошлое

Входная дверь на первом этаже дома, в котором живет Сунён, открывается.

ХОЗЯЙКА (60 с лишним лет / женщина) смотрит на окна второго этажа с мобильным телефоном в руках. Она глубоко вздыхает – словно наблюдает такую ситуацию не в первый раз, – затем вызывает полицию.

ХОЗЯЙКА. Алло, полиция? Я опять хочу вызвать вас по адресу: Тонбэккиль, 52. Жильцы квартиры на втором этаже снова за свое! Ой, как же мне это надоело!

CUT TO

Пять лет спустя, настоящее время, комната для посещений.

Суён слушает рассказ Хянсим и делает заметки.

СУЁН. Полиция приехала на вызов хозяйки дома, которая жила на первом этаже… Вас и Ким Чонхи поймали на месте, верно?

ХЯНСИМ. Мы ее почти не били. Но в глазах полиции все это, должно быть, выглядело очень серьезно, ведь повсюду валялись битые стекла.

ЁНУ (глядя на данные). Вы с госпожой Ким Чонхи подали заявку на суд с участием присяжных. Ким Чонхи была приговорена к четырем годам лишения свободы за грабеж и нанесение телесных повреждений, однако вы сбежали до суда. Почему вы так поступили?

ХЯНСИМ. Четыре года… (Вздыхает.) Значит, Чонхи уже на свободе…

СУЁН. Да, наверное.

ЁНУ. Почему вы скрылись?

Хянсим вздыхает, словно ей тяжело об этом говорить.

ХЯНСИМ. У Чонхи нет детей, но у меня есть дочь. Моей Хаюн было всего два года. Если бы я села отбывать свой срок тогда, фактически я бы ее просто бросила. Я перебежчица, здесь у меня нет никого. Ни матери настоящей, ни подруг. Отец Хаюн погиб в автокатастрофе почти сразу после того, как я ее родила… Кроме меня, до нее