Мёнха недовольно встает и уходит. Мёнсок плюхается на стул.

СЦЕНА 20. Коридор перед залом судебных заседаний (внутри / день)

Перерыв. Мёнсок, Ёну и Суён стоят рядом с Хянсим, сидящей на скамейке.

МЁНСОК. Прошу вас, не вмешивайтесь.

ХЯНСИМ. Не вмешиваться? Да вы только ходили вокруг да около! Вот мне и пришлось самой высказаться!

МЁНСОК. И каков результат? На суде свои порядок и регламент. Это вам не базарная склока. Мы должны придерживаться стратегии.

ХЯНСИМ. Базарная склока? То есть, если говорите вы, то это стратегия, а если я – то базарная склока? За кого вы меня принимаете?

СУЁН. Он не это имел в виду…

ХЯНСИМ. А что? Ты просто защищаешь его, потому что вы коллеги! Я не могла молча на это смотреть, вот и не выдержала!

ЁНУ (делает успокаивающий жест). Пш-ш-ш.

Внезапные действия Ёну останавливают Хянсим.

ЁНУ. На этом суде мы не для того, чтобы вы высказали ваши чувства. Мы здесь для того, чтобы смягчить ваш приговор. Подумайте о своей дочери, которая ждет вас в приюте. Если вы хотите воссоединиться с Хаюн как можно раньше, вы должны нас слушать.

Похоже, слова Ёну сработали. Хянсим притихает.

МЁНСОК. Дальше этот врач?

СУЁН. Да.

МЁНСОК. Если он просто признает, что травмы потерпевшей мог нанести ее муж, это нам очень поможет, а если нет, нам придется постараться. Нужно дискредитировать его и показать присяжным, что он с предубеждением относится к перебежчикам из Северной Кореи. На этот раз… (Попеременно глядя на Ёну и Суён.) Ёну будет вести допрос.

ЁНУ. Потому что я жесткая?

МЁНСОК. Да.

ЁНУ. Хорошо.

СЦЕНА 21. Зал судебных заседаний (внутри / день)

Пёнгиль сидит на месте свидетеля. Чонбон передает ему медицинское заключение, подписанное им пять лет назад.

ЧОНБОН. Это диагноз и заключение, вынесенное вами после осмотра травм Ли Сунён пять лет назад. Не могли бы вы прочесть подчеркнутую часть?

ПЁНГИЛЬ. «Травма шейного отдела позвоночника требует лечения в течение четырнадцати дней с момента постановки диагноза. Синяки и раны по всему телу из-за нападения. Повреждение корней волос и кожи головы, вызванное удерживанием подозреваемой за волосы».

ЧОНБОН. Что, по мнению свидетеля, является причиной этих травм?

ПЁНГИЛЬ. Я считаю, что причина в нападении обвиняемой, которая находится в зале, и ее сообщницы.

Пёнгиль указывает пальцем на Хянсим, все присяжные смотрят на нее. Она злится и хочет что-то ответить, но сдерживается.

ЧОНБОН. На этом всё.

МЁНХА. Адвокаты защиты, ваша очередь.

Ёну встает и идет к Пёнгилю.

ЁНУ. Согласно отчету полиции, 6 ноября 2017 года, то есть за два дня до инцидента, муж Ли Сунён напал на нее и избил. Знали ли вы об этом во время постановки диагноза?

ПЁНГИЛЬ. Нет…

ЁНУ. В таком случае теперь, когда вам известен этот факт, не считаете ли вы, что травмы Ли Сунён могли быть вызваны побоями мужа, а не действиями обвиняемой?

Пёнгиль молчит.

ПЁНГИЛЬ. Нет. Я все еще считаю, что травмы были нанесены обвиняемой.

ЁНУ. Почему вы так уверены? Разве на них написано, кто их нанес?

ПЁНГИЛЬ. Это можно понять, взглянув на раны. Я же врач.

ЁНУ. Можете ли вы объяснить, как вы пришли к такому выводу? На каких медицинских фактах вы основывались?

ПЁНГИЛЬ. Как врач я уже высказал свое мнение, какие медицинские факты… Что еще вы имеете в виду?

Смущенный Пёнгиль пожимает плечами и оглядывается на судью и присяжных. Ёну подходит к местам для адвокатов. Мёнсок сует ей в руки распечатку с газетной статьей Пёнгиля, словно тренер по боксу, передающий воду своей подопечной.

МЁНСОК. Надави на него.

Ёну решительно кивает, как спортсменка, выходящая на ринг. Она возвращается к Пёнгилю и протягивает ему распечатку.

ЁНУ. Это статья, написанная вами для газеты в начале 2018 года. Не могли бы вы прочитать заголовок?

ЧОНБОН. Возражаю! Это не имеет отношения к делу.

Ёну смотрит на Мёнха и поднимает руку.

МЁНХА. Говорите.

ЁНУ. Первое предложение этой статьи: «Мне довелось лечить гражданку нашей страны, пережившую нападение перебежчиков из Северной Кореи». Поскольку свидетель напрямую ссылается на данное дело, статью можно приобщить.

МЁНХА (задумывается на мгновение). Возражение отклонено. Адвокат, продолжайте.

ЁНУ. Свидетель, пожалуйста, прочитайте название колонки.

ПЁНГИЛЬ. Господин судья, я могу отказаться?

МЁНХА. Вы отказываетесь давать показания? Почему?

ПЁНГИЛЬ. После этой статьи меня буквально затравили! Меня засыпали гневными комментариями, жалобами и даже письмами с угрозами!

МЁНХА. К сожалению, это не является основанием для отказа от дачи показаний. Пожалуйста, прочтите название колонки.

ПЁНГИЛЬ (неохотно). «Перебежчики из Северной Кореи – причина организованной преступности».

ЁНУ. В статье вы утверждаете, что «перебежчики из Северной Кореи являются огромной социальной проблемой южнокорейского общества» и что «правительственные субсидии для перебежчиков равносильны спонсированию преступности». Это так?

ПЁНГИЛЬ. Нет, это…

Удивленные содержанием статьи, присяжные внимательно смотрят на Пёнгиля. Тот глубоко вздыхает. В конце концов, немного подумав, он начинает говорить.

ПЁНГИЛЬ. Дело не в моих предубеждениях, я основываюсь на статистике. Знаете, каков уровень преступности среди перебежчиков из Северной Кореи? Колоссальные десять процентов. Это в два раза выше среднего уровня преступности в Корее. Уровень рецидива также в пять раз выше, чем по всей стране. Это напрямую доказывает, что северокорейские перебежчики – преступная группировка!

ЁНУ. Однако вы хотите сказать, что ваше заключение о происхождении травм потерпевшей, вынесенное на основании визуального осмотра, не базировалось на вашем предвзятом отношении к северокорейским перебежчикам?

ПЁНГИЛЬ. Что?

ЁНУ. Считаете ли вы, что обвиняемая виновата больше, чем муж потерпевшей? Ведь муж – южнокореец, а подсудимая – перебежчица из Северной Кореи?

ЧОНБОН. Возражаю! Наводящий вопрос!

МЁНХА. Принято.

ПЁНГИЛЬ. Нет, ну в самом деле… По-вашему, нормально выставлять добропорядочного корейца домашним тираном и выгораживать перебежчицу?

ЁНУ. Что вы сказали?

ПЁНГИЛЬ. Даже это заседание сейчас проводится на деньги налогоплательщиков. Суд должен защищать наших граждан, а не северокорейских перебежчиц!

Хянсим закипает от слов Пёнгиля. Мёнсок пытается ее успокоить.

МЁНСОК (шепчет). Терпите. Присяжные на нашей стороне.

Мёнсок кивает в сторону присяжных, и Хянсим оглядывается на них.

Ей тоже кажется, что они смотрят на Пёнгиля холодно.

МЁНХА. Хм… Вы имеете право на личное мнение, однако северокорейские перебежчики также являются гражданами Республики Кореи. А значит, они тоже имеют право на честный суд.

ПЁНГИЛЬ (немного смущенно). А, да… Конечно…

Чонбон разочарованно вздыхает. Ёну довольна.

СЦЕНА 22. Столовая компании «Ханбада» (внутри / вечер)

Мёнсок, Ёну и Суён садятся ужинать. В этот момент входит Сынчжун.

Оглядевшись по сторонам, он замечает Мёнсока и уверенно направляется к нему. Звук гневных шагов раздается по залу.

СЫНЧЖУН. Ты идиот!

Сынчжун хватает Мёнсока за воротник и тянет вверх. Мёнcок стряхивает руку Сынчжуна и отталкивает его.

МЁНСОК. Что ты делаешь? С ума сошел?

СЫНЧЖУН. Знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы АДВ стала нашим клиентом?

МЁНСОК. «АДВ»?

СЫНЧЖУН. Да, АДВ, тупица! Ассоциация добропорядочных врачей, которая из-за тебя разорвала с нами контракт!

Сынчжун бросает распечатку интернет-статьи на тарелку Мёнсока. Статья под названием «Руководитель Ассоциации добропорядочных врачей разжигает ненависть к перебежчикам из Северной Кореи». Прочитав заголовок, Мёнсок, Ёну и Суён вздрагивают.

СЫНЧЖУН. Мало того что ты вызвал Квон Пёнгиля в качестве свидетеля, так ты еще и не удосужился узнать, что он руководитель АДВ! Знал бы ты, какую выволочку мне сейчас их председатель устроил! Квон Пёнгиль сказал, что не хочет говорить об этой дурацкой статье! Но вы, адвокаты «Ханбада», прижали его к стенке и не оставили