— Когда дело касается Тумановых, она — лучший вариант, потому что Недосеко и Харитонов докладывают куратору во дворце, а у Давыдовых есть супруга Ильи Владимировича, очень недовольная сложившейся ситуацией.

Я удивился. У них прекрасный дом, куча новых возможностей и доходы несоизмеримы с теми, что были у Давыдовых раньше.

— Чем она недовольна?

— Цитирую. «Все делают муж и сын, а деньги за это уходят Елисееву». То, что такую возможность дал ты, она уже не помнит или кто-то очень хорошо ее обрабатывает, чтобы все это отошло на второй план, потому что ее поманили как раз возможностью создания клана Давыдовых. Как ты думаешь, что она выберет: быть супругой главы клана или кланового целителя?

Судя по уверенности Постникова, дама выбор уже сделала, и не в нашу пользу.

— Аппетиты у нее, однако.

— Как известно, аппетиты растут во время еды. С Ильей Владимировичем говорить сейчас не нужно, если ты вдруг об этом подумал. Это не его идея и он может возмутиться тем, что делает супруга. А для нас она сейчас удобна тем, что через нее можно скармливать дезу.

Жену Ильи Владимировича я помнил смутно. Она мне казалась милой улыбчивой женщиной, занятой воспитанием двух братьев Тимофея. Оказалось, она еще занимается планированием захвата власти.

— А ведь ей кто-то из Тумановых должен был дать гарантию, что клан Давыдовых вообще будет, — заметил я и замер, подняв руку в предостерегающем жесте, потому что пошел разговор по внутреннему дворцовому телефону, но поскольку я слушал и Ефремова, и Туманова, мне были доступны реплики с обеих сторон.

— Дмитрий Максимович, похоже, Александр вбил себе в голову, что должен разобраться с Морусом лично. Вы не могли бы как-то воздействовать на Елисеева, чтобы он занялся этим вопросом немедленно? У вас хорошие отношения, а просьба должна исходить не от императорской семьи.

Чтобы императорская семья сияла, никому ничего не должная. Прекрасная позиция, я считаю.

— Ваше Императорское Величество, парень должен подготовиться, иначе он там просто сгинет бесславно, а потом сгинет Его Императорское Высочество, — не повелся Ефремов. — Он и без того не уверен, что сможет выжить, а вы хотите лишить его даже призрачного шанса.

— Все так плохо?

— Мало хорошего, Ваше Императорское Величество, — вздохнул Ефремов. — Но Елисеев — парень из тех, на кого всегда можно положиться. Если эту тварь в принципе можно убить, он это сделает.

Вера Ефремова в мои способности порадовала, а вот императора — напротив.

— По вашим словам, выходит, что он идеальный маг, Дмитрий Максимович, — скептически заметил император.

— Идеальных нет, Ваше Императорское Величество, но он не из тех, кто ищет только своей выгоды.

— И все же, Дмитрий Максимович поспособствуйте тому, чтобы Елисеев пошел туда раньше Александра.

Обычная фраза прозвучала невысказанной угрозой. Даже мне, постороннему слушателю, стало понятно, что Ефремову не поздоровится в случае, если Александр туда все же попрется и с ним что-то случится. Но голос Ефремова даже не дрогнул, когда он отвечал:

— Информацию о месте обнаружения Моруса я передам вашему сыну с задержкой, а Елисееву немедленно выдам все, что он запросил для подготовки. Сами понимаете, Ваше Императорское Величество, требовать от него я ничего не могу, но он тянуть не собирался.

— Ускорить — это не просьба, а приказ, — ледяным тоном сказал император и отключился.

— Чем же ты так насолил Тумановым, парень, что они тебя хотят помножить на ноль? — тихо сам себя спросил Ефремов. — Не понимаю.

Но он долго в тишине не просидел, начал выяснять, что там с местом обитания Моруса, не вычислили ли уже. Это можно было слушать уже фоном, поэтому я отмер и сказал Постникову:

— На нас давить будут, чтобы мы разобрались с Морусом раньше, чем до него доберется Александр. Не верит император в способности своего сына.

— Я в них тоже не верю. Если не считать способности убиться на ровном месте, что он может продемонстрировать, сунувшись к Морусу.

— Вопрос, давать ли ему такую возможность, — задумчиво сказал я. — Из того, что я услышал, выходит, что инициатором уничтожения нашего клана является Александр, а его отец до сих пор сомневается.

— Смерть Александра может качнуть весы и в одну, и в другую сторону, — правильно понял меня Постников. — Вряд ли кто-то с определенностью скажет, решит ли убитый горем отец отказаться от планов или возложит на нас вину сразу за все.

— А если мы опередим Александра, тот посчитает, что я не дал возможности ему проявиться, и возненавидит меня еще сильнее.

В идеале было бы войти в логово Моруса сразу за Александром, когда его уже потреплют, но еще не убьют, и вытащить его. Но этот идеал зиждился на столь тонких основаниях, что я никогда не взял бы на себя ответственность рассчитать его вероятность. Чуть опоздаешь — и Морус сожрет Александра и усилится. И именно усиление Моруса сейчас для меня было опаснее всего.

— От того, что он возненавидит тебя сильнее, он не сможет убить второй раз, а вот его отец будет благодарен.

Я покрутил головой.

— Благодарность — это не про Тумановых. Император не хочет просить лично, перекладывает это на Ефремова, чтобы не оставаться мне должным.

Я задумался. Идти прямо сейчас я не собирался, сначала следовало доделать артефакты. В принципе, заготовки под артефакты, которые я собирался вживлять себе и Постникову, уже были, остальным про такие штуки знать необязательно, им сойдет как раз вариант обычного кланового. Но наши должны быть доделаны в максимальном варианте, и сделаю я это за счет императора. Я набросал список, отправил его Ефремову, а потом набрал его самого.

— Да, Ярослав? — откликнулся он безо всякой радости в голосе.

— Дмитрий Ефремович, я отправил вам список того, что нужно. Что там со временем самолетов?

— Я тебе выдам информацию получше, — ответил он. — Определили примерную область, где находится тварь. Нужно будет проверить три дома. Всего три дома. Здорово же да, Елисеев?

— Здорово, — подтвердил я, не понимая, почему такой кислый тон у собеседника. Ведь я сейчас помогаю Ефремову выполнить императорский приказ. — Это существенно облегчит нашу работу. Хоть прямо сейчас иди и разбирайся.

— Елисеев, ты не шути на такие темы. Чтобы сначала подготовился, а потом пошел! — рявкнул Ефремов. — Не