— Иногда приходится писать неправду, чтобы не уронить престиж императорской семьи, — отрезал император. — Это вынужденная мера, и мне она тоже не нравится.

Он смотрел не на посетителя, а на карандаш, который крутил в руках. Такое намеренное игнорирование собеседника означало, что император очень недоволен темой беседы и, если собеседник хочет сохранить свою должность, ему следует тему поменять. Но Ефремов невербальным намекам не внял.

— Если дозволено мне будет высказать свое мнение, Ваше Императорское Величество, то такие вещи рано или поздно все равно становятся известными и роняют престиж императорской семьи куда сильнее.

Карандаш в руках императора сломался с громким противным треском, а император с раздражением подумал, что даже надавить на Ефремова привычным способом не получится, потому что у того защитный артефакт Елисеева, не только блокирующий любое ментальное влияние, но и дающий знать владельцу о таких попытках. Придется давить по-другому.

— Хотелось бы вам напомнить, Дмитрий Максимович, что случившееся — прямое следствие вашей некомпетентности. Вы нарушили мой приказ, и это чуть не привело к трагедии. То, по поводу чего вы выражаете свое недовольство, было сделано для того, чтобы прикрыть проблемы в вашем ведомстве, Дмитрий Максимович. Еще одно подобное происшествие — и я серьезно задумаюсь по поводу того, а свое ли место вы занимаете.

Взгляд у императора и без применения ментальных техник был тяжелым, и сейчас он пригибал Ефремова к полу, заставляя склониться перед силой.

— Кроме того, Дмитрий Максимович, мне поступила жалоба на то, что вы отдали поставку артефактов Императорской гвардии на откуп клану Елисеевых. У них неоправданно высокие цены. Это попахивает кумовством или даже коррупцией. Своей волей я запрещаю дальнейшие закупки у Елисеевых. Все существующие контракты должны быть разорваны.

— Но, Ваше Императорское Величество, артефактам Елисеева нет альтернативы.

— Неужели? Артефакты Волошиных чем вам не подходят? Прекрасные недорогие проверенные временем. У вас все? Можете идти.

Ни император, ни Ефремов даже не догадывались, что их разговор слышали трое.

Глава 18

Заметка, по поводу которой Ефремов не побоялся прийти к императору, была передо мной. И я не только понимал его возмущение, но и намного сильнее возмущался сам. Потому что в богато иллюстрированной статье говорилось, что цесаревич, подвергая свою жизнь смертельной опасности, избавил город от ужасного монстра, из-за которого пропадали люди и потерпели крушение самолеты. Снимков с места битвы было уйма: огромная плоская тварь в луже непонятно чего, на стенах напоминающие кровь пятна, героически выглядящий помятый Александр. Последнего было просто неприлично много. Другие на его фоне терялись. Из других нашлись: Недосеко, чьи руки были в характерной целительской позиции, полуобморочный спутник Александра, и три моих дружинника. Ни меня, ни Постникова, ни Ермолиной не было ни на одной фотографии по той простой причине, что мы у всех ассоциировались исключительно с кланом Елисеевых, в то время как трое магов, которые пошли с нами на операцию против Моруса, раньше служили в Императорской гвардии, откуда были уволены в связи с увечьями, несовместимыми со службой. Итог — прекрасно проведенная операция бойцами Императорской гвардии, которых возглавлял цесаревич лично. Не мог он, видите ли, передоверить кому-нибудь столь важную миссию, потому что считал уничтожение твари слишком важным для страны.

Но самым противным было не это, а очень жирный намек на то, что тварь появилась из бывшего поместья Вишневских. И даже вопрос в конце ставился вполне определенный: а не следует ли взять под контроль передачу кланового имущества посторонним. Таким посторонним, которые позволяют вырываться тварям, уничтожающим людей.

Долго раздумывать над этим не получилось, потому что в кабинет императора вошел Александр.

— Что хотел Ефремов?

— А, пустое, — бросил император. — Возомнил себя искателем справедливости.

— Его надо убрать.

— Зачем? Он нам предан и наверняка осознал свою ошибку.

— Ты о том, что не стоит цепляться за мертвеца, даже если он пока еще жив?

— Именно так. Поменять поставщика артефактов я ему приказал.

— Это правильно, — зло выдохнул Александр. — Сопляк мне помешал. Я как раз был в процессе договора с Морусом, когда елисеевская группа вломилась и прервала весьма занимательную беседу. Их следует привлечь за нападение на представителя правящей семьи.

— Это будет перебором, — ответил император. — Александр, как ты представляешь договор с Морусом?

Мне тоже было интересно как. Ведь одним из пунктов со стороны Моруса было бы регулярная поставка пропитания, куда в обязательном порядке входили бы маги. И не факт, что рано или поздно Морус бы не решил, что способен справиться со всеми и без прикрытия в лице Тумановых. Император это понимает, а его сын, похоже, нет.

— Ты просто не представляешь, что мы могли с него получить. Все данные, заложенные туда Накрехом. Всю, абсолютно всю информацию по нему. В этом случае мы становились сильней нашего противника. Так что поступок Елисеева я не могу назвать иначе как диверсией, подрывающей обороноспособность страны.

— Александр, Морус с тебя получил бы больше и в конце концов съел бы, — скептически сказал император. — И то, что он попытался с тобой договориться, говорило скорее о том, что он не смог пробить твой артефакт и подбирал к нему ключик, отвлекая болтовней. Не забывай, что перед этим он поглотил трех сопровождавших тебя магов.

А еще Александра удерживали щупальца Моруса, чего он почему-то не помнит. По всему выходит, что ментал Моруса сильнее ментала Тумановых. Это понимает старший, а до младшего не доходит, что печально.

— Поглотил. Мне он сказал, что мои люди — плата за первый пакет знаний. Я считаю, обмен был выгоден.

— А я считаю, что никакой размен на наших магов выгодным быть не может, — жестко возразил император. — Саша, ты сдурел? Как можно договариваться с тем, кто ест твоих подданных?

— Ты сам говорил, что допустимо жертвовать людьми, чтобы получить преимущество.

— В данном случае ты усиливал врага. Серьезно усиливал. И когда тебя обнаружили, ты был без сознания. Меня пугает, что ты этого не помнишь.

— Ты еще скажи, что Елисееву нужно было орден выдать за мое спасение, — возмутился Александр.

— Я планировал, что никто не узнает об этом досадном инциденте. Но наши борзописцы поторопились выслужиться и разместили статью, в которой победителем твари указали тебя, — раздраженно сказал император. — Тем самым поставив нас в очень неприятное положение. Мы не можем опубликовать