Шрифт:
Закладка:
3 января
Состоялся разговор. Встретить не ожидала и испугалась, однако взяла себя в руки и успокоилась. Два дня покоя. Такою нашел меня при встрече. Не отпускает: «Уже невозможно. Так просто не рубится. Надо что-то придумать. Я не могу жить без тебя».
Не могла не повториться, и я повторилась с добавлением большей воли. Попросила простить меня, всех нас. Все правильно. Так должно быть!
5 января
Вечером – «Мать».
Мельком видела у телефона. Худой. Осунулся.
6 января
Весь день – хоть вешайся. Тошнит от неизвестности: где, что делает, о чем думает? А какая мне должна быть разница: сама захотела, и не просто так – серьезно. Все было взвешено, и не один раз. Все – за. И зачем? Все равно в результате воровство. Говоря о бесперспективности этих взаимоотношений, не вижу ничего хорошего у себя дома. Ничего произойти не может, если только З. сам не уйдет. Ситуация.
Завтра – «10 дней…».
* * *
За четыре дня много передумано, перерешено. В чью пользу? И ни одного варианта, чтоб в мою, нашу. Надо решить, как себя вести. От разговора не уйти, не может он жить спокойно, не позволит хотя бы привычка иметь рядом «родного человека».
* * *
З. теплотой немного поддержал. Помоги мне, и все может образоваться.
* * *
Еще более настойчиво – завязывать!!! Пожить месяц – без и поглядеть, к чему приведет этот «театр». Либо-либо.
* * *
С сегодняшнего дня – сплошное лицемерие перед самой собой. Завтра успокоюсь. Это просто жуткий вечер в одиночку. Где гости? Устала.
7 января
З. все время кланяется, расшаркивается и всегда гнет спину. Как все это можно выдержать?
* * *
Нами всеми руководит чья-то злая воля…
* * *
Поняла, что вернуться и начать все заново уже невозможно. Чужие с З. Его засосало… нет ни долга, ни обязательств.
А мы будем держаться. С человеком спешить не буду, но еще немного продержусь. Сегодня увидела его в театре, было много народу. Будто бы нечаянно скользнул рукою по моей руке.
И ничего с этим сделать уже нельзя.
* * *
Решить бы Золотухину окончательно. Сама пока ничего не буду предпринимать до лета. Странно: зачеркнулось прошлое – его нет, не было, существует гнусное настоящее… Омерзительное – рядом и терпишь. Во дошла! Мой Бог, не оставь меня… Ты и его не оставь. Сохрани нас, убереги от ненужных комплексов, даруй нам возможность любить друг друга, огради от обстоятельств, не позволяющих нам быть вместе.
* * *
Паноптикум. Записка З.:
«Зайчик! Думай обо мне лучше, и все будет хорошо. “Синяя птица” в наших руках. Обнимаю и целую тебя. З.»
Что это? Испорченность? И уже непонимание, что есть хорошо, а что плохо?
Мадам К. спит с моим мужем и думает, что у нее это чистое, святое. О благородстве со спущенными штанами… З. в кайфе…
* * *
Скоро весна и наступит – зоопарк!.. Надо уметь жить, надо любить жить. Покойной тебе ночи, друг! Что бы ни было, ты всегда мне – друг. Уже за 12, а прощаться с тобой не хочется! До завтра, когда увижу тебя на сцене. Я втихомолку буду наблюдать за тобой.
8 (?) января
Ага! Остановился?? Но ведь и я поздоровалась.
Л.: Я так не могу уже больше. Перестань злиться.
Я: Ты все не так понимаешь. Я не злюсь.
– Я понимаю. Я не так сформулировал…
– Пойми меня, мы должны расстаться, чтоб никому не причинять страданий. От того, что мы вместе, плохо всем, и нам в том числе. Так жить нельзя…
– Я понял, что я тебе просто стал безразличен, стал ненужным. Я тут выкаблучиваюсь, как щенок, верчусь, работаю, думая, что кому-то это надо, а сейчас понимаю, что это вовсе ни к чему, и я тебе стал просто не нужен.
– Лёнечка, я действительно все делаю для того, чтобы забыть тебя, а ты никак не хочешь этого понять и мне в этом не помогаешь. К сожалению, существует привычка, я привыкла к тебе, и мне трудно…
– В том-то все и дело. Я привык и избавиться от этого не могу, как ни стараюсь.
– А нужно. З. старается уладить отношения в семье.
. . . . . . . . . . . .
(Начался легкомысленный театр.)
Я: Что-то мы с тобой засерьезничались. Ну, что ты будешь делать? Забудешь меня?
Л.: Нет, мы с тобой слишком разные люди. Тебе это легко, все – легко. Я не знаю, что делать.
– Ну, люби меня.
– Ты же зачеркиваешь меня, запрещаешь…
– Платонически.
– Не могу.
И опять никому не нужная нежность. Что за черт – потянуло, опять потянуло. Молчим. Держусь. Встал.
– Ну, я пойду.
– Подожди. (Кто тянул за язык?) – Нет, мне просто нужно.
Ушел. Струна ослабла, и – слезы. Влетает.
– Ты все равно моя! Моя, понимаешь?
И я, как идиотка, ничего не могу сказать.
* * *
Все не так, как надо. Прекращу. У меня есть оружие, есть противоядие… – летнее.
12 января
Утром потопала в родильню. Тайка родила сына. 2 килограмма 900 граммов. Дай бог тебе и твоему сыночку счастья, Таинька!
Скоро – Руза[2].
* * *
Промозглость прошла. Температура завтра под 30 градусов.
Письмо З. отцу, матери. Мое письмо к ним продиктовано якобы ревностью. Не понимает. Как не чувствовать, что давно нет к нему никаких чувств. Всю жизнь – обольщение на свой счет.
Родители должны все знать не из его выдуманной литературы, его фантазий, они должны знать правду.
13 января
Здравствуй! Задумала мое число. Не буду ничего менять. Ни к чему. Мой человек, прости за предательство и – здравствуй! Иду спать: завтра – станок.
15 января
Руза. Не пью, не курю, никуда не тороплюсь и никаких дум, разве только чуть-чуть. Главное – отоспаться. Вечер. Фильм «Благослови зверей и детей».
17 января
Жуткая тоска. Хочу к тебе. Голубой поет «Темную ночь» – с ума сойти!
* * *
. . . . . . . . . . . .
* * *
Это, по-видимому, поиски новых форм. Ищите! Дерзайте!
18 января
