Судя по моим выводам и выводам других выживших, капитан Смит отдал экипажу приказ спускать на воду спасательные шлюпки и сажать в них в первую очередь женщин и детей примерно через 45 минут после столкновения. И здесь следует упомянуть о героическом самопожертвовании мистера и миссис Штраус, последняя быстро и решительно воскликнула: «Нет! Меня не разлучат с мужем; как мы жили вместе, так и умрем вместе». Он также отказался от спасения, предложенного по моим настоятельным просьбам, — в силу его возраста и слабого здоровья для него готовы были сделать исключение и посадить в шлюпку вместе с женой. «Нет! — сказал он. — Не хочу, чтобы мне предоставляли привилегию, в которой отказано другим». Насколько я помню, последние их слова были обращены ко мне. Они сказали, что готовы к смерти, и спокойно сели в шезлонги в застекленной части палубы А, готовясь встретить свою судьбу. Сколько их ни просили изменить свое решение, все просьбы оказались тщетными. Позже супруги Штраус поднялись на шлюпочную палубу, чтобы проводить горничную миссис Штраус, которая села в шлюпку.

Когда был получен приказ сажать в шлюпки женщин и детей, я сразу же повел опекаемых мною дам к шлюпкам, которые спускали с левого борта. В то время шлюпки находились на одном уровне с палубой А. Высокий, стройный молодой англичанин, шестой помощник Дж. П. Муди (его имя я узнал позже) вместе с другими членами экипажа преграждал путь пассажирам-мужчинам, не пропуская их к шлюпкам. Я передал своих подопечных судовому офицеру и убедился, что они благополучно сели в шлюпку. Помню, какой-то стюард катил к борту небольшой бочонок. «Что у вас там?» — спросил я. «Галеты для шлюпок», — весело ответил он. Я же в последний раз вошел внутрь, собираясь разыскать своих соседей по столу, миссис Черчилль Канди из Вашингтона и Эдварда А. Кента. Именно тогда я встретил Райта, инструктора по сквошу, и обменялся с ним несколькими словами на уже упомянутой лестнице.

Решив, что в открытых шлюпках в холодном море неплохо иметь запас теплых одеял, я решил в последний раз зайти к себе в каюту, однако обнаружил, что дверь заперта. Когда я спросил о причине, какой-то другой стюард ответил, что Каллен запер каюту, чтобы «предотвратить мародерство». Сказав ему, что необходимо сделать, я вместе с ним отправился в каюту стюардов, расположенную поблизости; там хранились запасные одеяла. Взяв их, я прошел по застекленной палубе А вдоль всего корабля, от кормы к носу, заглядывая во все каюты и углы в поисках моих пропавших соседей по столу. Однако нигде я не застал пассажиров, кроме курительного салона. Там за столом сидели четыре человека, троих из которых я лично хорошо знал: майор Батт, Кларенс Мур и Фрэнк Милле. С их четвертым соседом я не был знаком и потому не могу сказать, как его звали. Все четверо словно не догадывались о том, что происходит снаружи, на палубах. Невозможно предположить, что они не знали о столкновении с айсбергом. Они должны были видеть, что из салона, где они находились, ушли все остальные — все спешили прочь. Помню, тогда я подумал, что эти люди желали продемонстрировать полнейшее равнодушие перед лицом опасности; если бы я тогда сказал им, насколько серьезным считаю наше положение, они посмеялись бы надо мной. Тогда я видел их в последний раз и не знаю никого, кто утверждал бы, что видел их позже, кроме одной дамы, которая вспоминает, что видела майора Батта на мостике за пять минут до того, как от корабля отошла последняя шлюпка. Никто не может с уверенностью сказать, что они делали, когда вода дошла до той палубы, и об их судьбе можно лишь гадать. Лично я считаю, что они ушли под воду вместе с кораблем, когда с нижних палуб поднялась толпа пассажиров третьего класса (что будет описано позднее) и выбраться стало невозможно. Мои предположения основаны на следующих фактах: во-первых, ни я, ни кто-то другой, насколько мне известно, не видели тех людей на шлюпочной палубе, и, во-вторых, их тела так и не были найдены. Велика вероятность, что они ушли под воду, находясь внутри корабля или на застекленной палубе.

Я развернулся и направился на нос. Я шел вдоль левого борта, частично по шлюпочной палубе и частично по палубе, которая была расположена под ней (по так называемой палубе А). Там я встретился с Клинчем Смитом, который сообщил, что миссис Канди благополучно отплыла в одной из шлюпок. Мы оставались вместе до тех пор, пока корабль не ушел под воду. Я находился на шлюпочной палубе, когда увидел и услышал первую ракету, а за ней и следующие. Их запускали через равные промежутки времени. Кто-то невдалеке от нас подавал красные и синие световые сигналы при помощи азбуки Морзе. Однако мы тщетно ждали какого-либо ответа. Эти сигналы бедствия показали нам всем, что судьба корабля решена, что корабль может затонуть до того, как спустят на воду спасательные шлюпки.

И вот я снова на палубе А; там я помогал посадить пассажиров в две шлюпки, спущенные сверху. Всего на «Титанике» было двадцать шлюпок: четырнадцать деревянных, длиной 30 футов и шириной 9 футов 1 дюйм. Каждая из таких шлюпок была рассчитана на шестьдесят пять пассажиров. Кроме того, имелось две деревянные шлюпки для экстренного спуска длиной 25 футов 2 дюйма и шириной 7 футов 2 дюйма. Они были рассчитаны на сорок пассажиров каждая. Помимо них, на «Титанике» было четыре складные спасательные шлюпки Энгельгардта длиной 25 футов 5 дюймов и шириной 8 футов. По конструкции они были рассчитаны на сорок семь человек каждая. Спасательные шлюпки были закреплены вдоль бортов на шлюпочной палубе. По правому борту находились шлюпки под нечетными номерами, а по левому борту — шлюпки под четными номерами. Две складные шлюпки находились на носу шлюпочной палубы под спасательными шлюпками, подвешенными выше на шлюпбалках. Еще две складные шлюпки находились на крыше офицерских кают, перед первой трубой. Они были обозначены соответственно буквами А, В, С и D: А и С — по правому борту, В и D — по левому борту. У них было закругленное днище, как у каноэ. Распространенное название «складная шлюпка» вводит в заблуждение, так как складными у них были лишь парусиновые борта.

В то время никто уже не запрещал мне подходить к шлюпкам. Члены