Шрифт:
Закладка:
Глава 2
Столкновение с айсбергом
Сторож! сколько ночи?
Моя каюта номер С-51 находилась с внешней стороны, по правому борту на палубе С. Каюта располагалась примерно посередине коридора, ближе к корме. Я крепко спал и проснулся от внезапного толчка и шума впереди по правому борту, что я сразу приписал столкновению, возможно, с каким-то другим судном. Встав, я включил электрический свет и посмотрел на часы, лежавшие рядом, на комоде. Перед сном я перевел стрелки в соответствии с корабельным временем; они показывали двенадцать часов. С поправкой на точность можно сказать, что тогда было около 23:45. Я открыл дверь каюты, выглянул в коридор, но никого не увидел и не услышал; не было совсем никакой тревоги и шума. Зато вскоре послышалось громкое шипение выпускаемого пара. Хотя я прислушивался, но так и не услышал шума двигателей. Мне сразу стало понятно, что произошло нечто серьезное, потому что корабль остановился и стравливали пар.
Сняв ночную одежду, я поспешно надел нижнее белье, обувь, брюки и норфолкскую куртку[8]. Сообщаю такие подробности, чтобы сформировать какое-то представление о том, сколько в тот период прошло времени. От моей каюты до лестницы было недалеко, и я поднялся на третью сверху, то есть на шлюпочную, палубу. Там я увидел лишь одного молодого человека; судя по всему, он задавался теми же вопросами, что и я.
Перейдя на левый борт, где располагались каюты первого класса, мы, напрягая зрение, попытались понять, с чем мы столкнулись. Наклонившись, чтобы шлюпки не загораживали обзор, я смотрел по сторонам, но тщетно. Я осматривал океан рядом с кораблем и на расстоянии, но так ничего и не обнаружил.
Ночь была прекрасной: на небе ни облачка, ярко сияли звезды. Хотя было довольно холодно, я не заметил ни льдов, ни айсбергов. Не было похоже, чтобы с нами столкнулся какой-то другой корабль, а мысль об айсберге мне тогда еще не приходила в голову. Не удовлетворенный частичным осмотром, я прошел по всей палубе, внимательно глядя по сторонам. По пути к корме я перепрыгнул железные ворота и загородку, разделявшие променад для пассажиров первого и второго классов. Я пренебрег табличкой «Проход запрещен». Подходя к офицерским каютам, я ожидал, что меня окликнут и упрекнут в несоблюдении правил. После столкновения я рассчитывал встретить на шлюпочной палубе каких-нибудь офицеров, однако нигде не было видно ни одного человека. Не у кого было спросить, что случилось. Завершая обход шлюпочной палубы, я увидел лишь пару среднего возраста, пассажиров второго класса. Они медленно, рука об руку, шли против ветра, прогуливаясь по палубе. На мужчине был серый плащ и прогулочная фуражка.
Не получив никаких удовлетворительных сведений, я спустился на левый борт палубы А (на остекленную ее часть) и посмотрел вниз, чтобы проверить, ровно ли стоит корабль. И снова не заметил ничего плохого. На лестнице я разминулся с Дж. Б. Немеем, который вместе с кем-то из членов экипажа поспешно поднимался наверх. На нем был повседневный костюм; как обычно, он был без шляпы. Казалось, он настолько чем-то поглощен, что никого вокруг не замечает. Хотя мы не говорили, я очень внимательно посмотрел ему в лицо, надеясь понять по его поведению, насколько серьезно происшествие. Мне тогда показалось, что Исмей старается напустить на себя как можно более храбрый вид, чтобы не тревожить пассажиров.
У подножия лестницы стояли несколько пассажиров-мужчин, и я наконец понял, что внезапный толчок разбудил не только меня. Среди встреченных мною пассажиров был мой друг, Клинч Смит, от которого я впервые услышал, что мы столкнулись с айсбергом. Он разжал кулак; на ладони у него лежал кусок льда, плоский, как стекло от моих часов. Он хладнокровно предложил мне забрать его домой в качестве сувенира. Все его друзья помнят, как он шутил с непроницаемым выражением лица. Там же мы услышали первые рассказы о происшествии: после того как корабль столкнулся с айсбергом, кто-то выбежал из курительного салона посмотреть, в чем дело, и, вернувшись, сообщил друзьям, что краем глаза заметил проплывший мимо айсберг, который возвышался футах в пятидесяти над палубой А. Если его наблюдения были верны, значит, общая высота айсберга составляла сто футов. Там же я узнал, что почтовый салон затопило, но отважные почтовые служащие остаются на посту, несмотря на то что воды там уже по пояс. Почтальоны были заняты тем, что перетаскивали из почтового салона на верхнюю палубу двести сумок с заказной корреспонденцией; в числе прочего там находилось 400 тысяч писем. Имена этих людей, утонувших вместе с кораблем, заслуживают того, чтобы их упомянуть. Вот они: Джон С. Марш, Уильям Л. Гуинн, Оскар С. Вуди, Яго Смит и Э.Д. Уильямсон. Первые трое были американцами, остальные англичанами; фамилии первых сообщило их правительство.
Тогда мы с Клинчем Смитом посмотрели на подножие лестницы и заметили крен. Посовещавшись, мы решили пока ничего никому не говорить, чтобы не сеять панику и не вызывать ненужную тревогу, особенно среди дам, которые к тому времени вышли из кают. Мы не считали необходимым выражать свое личное мнение о происходящем, хотя серьезность происшествия все больше заботила нас. Мы с Клинчем, объединенные негласными узами дружбы, договорились держаться вместе в трудный час и по возможности помогать другим. Помню, перед моим мысленным взором тогда проплывало все, что я читал и слышал о кораблекрушениях; я представлял, как мы со Смитом дрейфуем в открытом море на переполненном плоту, где мало еды и воды. Мы решили сходить в свои каюты и встретиться позже. Я поспешно уложил все свои пожитки в три большие дорожные сумки, чтобы приготовиться к срочной пересадке на другой корабль.
К счастью, я надел длинное, до колен, пальто в обтяжку. После того как я вышел из каюты и стал подниматься наверх, подтвердились мои худшие опасения. Пассажиры, мужчины и женщины, надевали спасательные жилеты, стюарды помогали их завязывать. Стюард Каллен настоял, чтобы я тоже вернулся в каюту и взял спасательный жилет. Я так и поступил, и Каллен завязывал на мне жилет, пока я доставал еще один для кого-то другого.
На палубе А по левому борту, ближе к корме, уже собралось много пассажиров,
