никакой необходимости.

Гарриет подбросила их в Примроуз-Хилл. Ей предстояло посетить закрытый просмотр в художественной галерее. Они расположились в кухне.

– Прости, – сказал Джо. – Я вижу, что ты злишься, и мне очень жаль. Просто подумал – почему бы не посмотреть.

– Я не злюсь. – Ясмин с улыбкой покачала головой. Пеппердайн. Она снова тряхнула головой, чтобы от него избавиться.

– Ты выглядишь раздраженной. Начинаешь ее ненавидеть?

– Кого? Твою маму?

– Она хочет как лучше.

– Знаю. – У Ясмин закружилась голова. Очертания предметов почернели.

– Гарри впадает в азарт. Когда она пытается помочь, то не умеет вовремя остановиться.

– Все хорошо. Правда. Это не важно. – Еще один приступ. Ничего, пройдет.

– Тогда в чем дело?

Желание спрятаться в укромном темном уголке. Нарастающая паника.

– Ты в порядке?

Потребность признаться.

– У тебя болит голова?

– Да-да, – ответила она. – Найдешь мне таблетку парацетамола?

Зачем? Зачем она это сделала? В отместку Джо? Чтобы поквитаться? Она же не настолько подлая. Не настолько мелочная. Вот уже две недели Ясмин прокручивала в голове разнообразные версии случившегося. Ведь если она не может объяснить это самой себе, то не сможет объяснить и ему. Нет, нельзя ему рассказывать.

По крайней мере, теперь Ясмин знала, как тяжело ему, наверное, было признать правду. Она понимала, почему он не рассказал ей сразу. Все оказалось не так просто. Теперь она понимала его лучше, чем было возможно раньше. Это их сблизит. Уже сблизило. Она знала, что чувствует человек, совершивший измену. Знала, что измена еще не делает человека плохим. Она, Ясмин, совершила измену – а она не плохая.

Впрочем, может, она и впрямь плохой человек. Джо рассказал правду, а она – нет. Пока. Но когда-нибудь расскажет.

Ясмин повернулась на бок и поправила подушки под головой. Джо принес ей таблетки и плед и уложил ее на угловой диван, обращенный к дверям в патио. «Отдохни», – сказал он, укрыв ее пледом до подбородка. «Прости, – сказала она. – Мы должны были провести веселый выходной вместе, а вечером мне нужно домой». – «Просто отдыхай», – ответил он.

Джо решил, что она злится на миссис Сэнгстер. Возможно, так оно и есть. В машине на обратном пути из Ислингтона Гарриет сказала, что пишет новые мемуары. Первые мемуары вызвали скандал, потому что она откровенно написала о своих свободных отношениях. Но, по ее словам, в современном мире распространенность немоногамности представляет собой вызов общепринятым представлениям о том, насколько возможна пожизненная сексуальная верность. Для миллениалов немоногамность становится фактически нормой.

Неудивительно, что Джо оступился. С младенчества ему вбивали в голову, будто секс ничего не значит. И он на собственном опыте убедился, что это самоисполняющееся пророчество. Джо был по горло сыт случайными связями, свиданиями через Тиндер, интрижками на одну ночь. Он хотел, чтобы секс был осмысленным, хотел брака, хотел верности на всю жизнь.

Ясмин ненадолго задремала, а когда проснулась, они поели киш с грибами, приготовленный на обед Розалитой, и поднялись наверх.

Джо скатился с нее и вздохнул.

– Ты можешь просто… продолжать. Правда. Я не против.

– Только не таким образом, – сказал Джо.

– Извини, – сказала Ясмин.

– Ты меня не простила. – Он приподнялся на локте. В сумраке зашторенной спальни его глаза казались темными и влажными, словно речные камни.

– Не в этом дело. Просто я устала. И волнуюсь за Арифа.

– Из-за ребенка? Ваш отец еще не в курсе?

– Нет. Это черт-те что. Он наверняка ждет, что Ариф приползет домой, поджав хвост. Уже середина ноября, а малышка родится в середине января!

– Разве ваша мама не собиралась ему рассказать?

– Вот именно!

«Я разберусь с вашим отцом», – пообещала Ма, но и пальцем не пошевелила, разве что стала тайком вязать детскую одежку.

– А как дела у Арифа? Может, мне пойти с ним повидаться вместе с тобой?

– Спасибо, но, наверное, будет лучше, если я пойду вдвоем с Ма. Насядем на него как следует, и пусть расскажет, как планирует взяться за ум.

Она пару раз поболтала с Арифом по телефону, но виделась с ним только Ма. Ясмин в последнее время была занята собственными проблемами.

– Кстати о младенцах… – начал Джо и прервался, чтобы поцеловать ее в лоб. – Я каждый день вижу это на работе. Даже в сложных обстоятельствах они приносят много радости. Так будет и в твоей семье. Тебе не о чем волноваться. Вот увидишь.

– Уверена, что ты прав. – Ясмин вовсе не испытывала такой уверенности.

– Кстати, я звонил папе. Впервые за… даже не знаю за сколько.

– И как все прошло?

– Неплохо. Вообще-то даже лучше, чем неплохо. Рассказал ему, что я помолвлен, и он просил передать тебе привет. – Джо поднял бровь. – Как ни странно, общался он вполне по-отцовски. Ему не терпится с тобой познакомиться.

– Джо, это же замечательно! Значит, этот психотерапевт действительно помогает?

– Ага. Да, пожалуй.

– А ты ему рассказал? Ну, про…

Джо кивнул.

– А он что?

– Сказал, что нет ничего важнее честности. Нужно быть честным с тобой и с самим собой.

– Конечно, – сказала Ясмин, ужасаясь бесстыжим словам, готовым сорваться с ее языка. – Если мы будем честны друг с другом, то справимся с чем угодно.

Посетители

Аниса расставила на кофейном столике чайный сервиз: чашки на блюдцах, чайник, молочник и подставку для пирожных – всё синее в оранжево-желтый цветочек и, для полного счастья, в розовый горошек. Подставка ломилась от разноцветных цукатов и популярных индийских десертов – сырных шариков сандеши, ореховых ладду, а также хрустящих джалеби.

– Нравится? – Она повращала свою чашку на блюдце.

– Они шикарные! – Люси подняла свою чашку и сложила губы бантиком, словно собираясь ее поцеловать.

Ясмин еще не оправилась от шока после того, как застала Люси и Арифа в гостиной вместе с Ма. Первой ее мыслью было: «Что, если нагрянет Баба?» Но разумеется, прием в клинике закончится только через пару часов. Вживую Люси оказалась еще более круглой. С поджатыми вбок под диванную подушку ногами она была похожа не на несколько кругов, а скорее на один сферический объект. При этом она вовсе не казалась грузной и, несмотря на беременность, больше напоминала симпатичный воздушный шар, который в любой момент может взмыть к потолку. Ариф удерживал ее за левую руку.

– Ясмин, тебе нравится? – спросила Ма.

– Да, Ма. Это из фонда сердечников?

– О нет, – ответила Ма, словно изумляясь нелепости вопроса. – Из «Оксфама».

– Я как раз рассказывала, как мы познакомились, – сказала Люси. – Я и Ариф, – добавила она во избежание недопонимания.

– В бильярдной «Каравана», – сказал Ариф. Они с Люси переглянулись, наморщив носы. – Правильное название «Кавано», но…

– Я всегда по ошибке называла ее бильярдной «Каравана»!

Ма прикрыла рот ладонью и рассмеялась, удивляясь и восхищаясь этой романтической подробности.

– Почему ты влюбилась в Арифа? – спросила Ясмин.

– Значит, так. – Люси подалась вперед, и Ариф отпустил ее ладонь в знак того, Люси вольна отвечать что угодно. – Ну, во-первых, он добряк. Он добрый человек. Я это сразу поняла. А еще он здорово умеет слушать. Вы замечали, что многие мужчины даже не притворяются, что слушают? Просто со стеклянными глазами дожидаются, когда можно будет поговорить о себе. Но Ариф не такой.

– Не какой? – переспросил Ариф. – Прости, что ты сказала?

– Не… Ой, ха! – Она повалилась на него. С пробора ее свежеобесцвеченных волос исчезла широкая полоса. – И он смешной! Когда у нас все стало по-серьезному, где-то через пару месяцев, знаете, что еще мне в нем очень понравилось? Он амбициозный. У него столько амбиций насчет своего будущего – теперь нашего общего, – а я всегда двигалась как бы маленькими шажками, и я очень уважаю, что у него большие планы и все такое.

Люси с обожанием уставилась на Арифа, Ма тоже. Ариф, зажатый между ними на диване,