— Я хочу, чтобы ты составил мне компанию в этой поездке. Что думаешь на этот счёт?

— Как скажете, Александр Петрович, — ответил я. — Если надо, поеду.

— Не могу сказать, что прям-таки надо, — после небольшой паузы произнёс кесарь. — Но уверен, для тебя это будет полезный опыт.

— Я с радостью составлю Вам компанию! — объявил я своё решение и после некоторых сомнений всё же задал вопрос, который не давал мне покоя.

— Это и есть та самая просьба, о которой Вы говорили во время нашей прошлой встречи?

Романов улыбнулся и ответил:

— Нет. С просьбой я к тебе обращусь позже, а это просто предложение съездить на юбилей к хорошему человеку.

— А каган — человек? — удивился я. — Я слышал, что во главе каганата с самого возвращения магии стоит эльфийский род.

— Да, всё так и есть, каганатом правит древний эльфийский род чингизидов. Но Абылай — человек.

— Но как? — я удивлялся всё сильнее и сильнее. — И эльфы его слушают?

— Ну, как видишь, слушают, очень даже слушают, — ответил кесарь, после чего улыбнулся и добавил: — Я думаю, тебе есть чему у него поучиться.

Намёк был невероятно толстым, и я даже не стал уточнять, что Романов имел в виду. Однако если кесарь думал, что я хочу подобно кагану Абылаю, будучи человеком, возглавить эльфов, то Александр Петрович сильно ошибался; я хорошо помнил тех, кто сидел в зале во время всеэльфийского собрания, и мне совершенно не хотелось с ними связываться. Нет, я их не опасался, я просто не хотел иметь с ними дел. Никаких. Они мне не понравились.

Понятно, что в восемнадцать лет у меня и шансов никаких не было возглавить Санкт-Петербург, но и в отдалённой перспективе меня тоже не прельщала должность главы эльфийской столицы России. Я в принципе не хотел становиться госслужащим: ни силовиком, ни аппаратчиком. По большому счёту, я вообще ещё не знал, чего я хочу и кем мне хотелось бы стать. Но изучение магии, в том числе и боевой, привлекало меня намного больше, чем политика или тот же бизнес.

Но если речь шла лишь о том, что человек может быть главой эльфийского рода, то здесь я был готов согласиться с Александром Петровичем — такой опыт вполне можно было и перенять. Так или иначе, я понимал, что отказываться от поездки не стоит.

— А когда состоится наша поездка?

— Юбилей через три дня, в пятницу, но мы, скорее всего, прибудем накануне. Восток — дело такое, я бы сказал, тонкое; надо показать, как мы уважаем юбиляра, тем более, я кагана Абылая действительно очень сильно уважаю.

— То есть, мы отправляемся в четверг, послезавтра? — уточнил я. — В котором часу?

— У Новгорода с Туркестаном разница во времени три часа, поэтому после обеда выдвинемся порталом. Абылай явно утроит пышный ужин для гостей, надо до этого момента успеть прибыть и выразить кагану своё почтение. Я жду тебя здесь в час сорок пять, в два отправимся.

— Я буду в Вашем кабинете послезавтра в час сорок пять, — подтвердил я.

Меня, конечно, удивило приглашение посетить юбилей кагана, но не менее самого приглашения, удивляло то, что Александр Петрович предупредил меня о поездке за два дня. Вряд ли он только накануне узнал, что поедет. Кесарь мог поставить меня в известность заранее, у него была такая возможность, и не раз, но он по какой-то причине этого не сделал.

И вряд ли это было связано с безопасностью. Каган Абылай явно разослал всем гостям приглашения на юбилей заранее, и предстоящие торжества ни для кого не были секретом. А зная о дружеских отношениях кагана с Романовым, нетрудно было догадаться, что кесарь обязательно поедет в Туркестан. Все недруги России и в частности Александра Петровича точно об этом знали. Значит, причина столько позднего предупреждения о поездке была другой.

Скорее всего, Романов только сегодня решил взять меня с собой — это было самым логичным объяснением. Но вот только сразу же возникал другой вопрос: а для чего он позвал меня? Зачем я ему понадобился в каганате? Неужели только для того, чтобы после личного знакомства с каганом я взял с Абылая пример? Не очень-то в это верилось. Значит, имелась какая-то другая причина, и было бы неплохо её узнать.

— Ты эти два дня до поездки у бабушки проведёшь? — вопрос кесаря вывел меня из раздумий.

— Скорее всего, да, — ответил я. — Но могу сегодня в Новгороде остаться. А почему Вы спросили?

— Ты бы съехал со своей съёмной квартиры, — сказал кесарь. — Мы за ней, конечно, установили наблюдение, но в многоквартирном доме довольно сложно всё контролировать.

— Наблюдение? — удивился я. — Но зачем?

— На всякий случай. И ты очень нам поможешь, если сменишь место жительства и транспорт. Лучше, если переедешь в особняк, там нам будет проще всего обеспечить твою безопасность.

— Благодарю, Александр Петрович, но мою безопасность есть кому обеспечивать. — сказал я и тут же подумал, что это могло показать невежливым.

— Твои эльфы, конечно, многое могут, но здесь не Петербург, — нисколько не обидевшись заметил кесарь. — В Новгороде за твою безопасность отвечаю я, а точнее, Иван Иванович. Он уже подобрал тебе машину с водителем, это его проверенный сотрудник. А помощник Милютина подобрал тебе несколько домов на выбор.

— Но у меня есть машина. Насчёт квартиры я не спорю, но машина у меня хорошая. Да и водитель неплохой.

— У твоего водителя нет удостоверения сотрудника КФБ! — заявил кесарь, и здесь мне крыть было нечем, осталось лишь развести руками. — И машина твоя не подходит, нужна бронированная и с сильными защитными артефактами.

— У меня будет такая, — сказал я. — А от водителя не откажусь, возьму из КФБ. И особняки посмотрю. Но наверное, уже после возвращения из Туркестана.

— Я тебя не тороплю, но затягивать с этим делом не стоит.

— Сразу же по возвращении этим займусь, — пообещал я.

В последнее время я и сам не раз думал о том, что столичное жильё лучше сменить. И Александр Петрович был прав — нормальную защиту в Великом Новгороде, мне могли обеспечить только спецы из КФБ; поэтому имело смысл довериться Ивану Ивановичу и его людям и