— Да, — подтвердила Аня. — Он любит меня.

— А ты его?

— Какое это имеет значение?

— Для меня большое.

— Ты ревнуешь?

— Нет, но я не хочу, чтобы ты выходила замуж не по любви, против своей воли.

— Не по любви и против воли — разные вещи, — возразила Аня. — Очень разные. Я хочу замуж за Глеба.

— Не понимаю, — признался я.

— И не поймёшь. Но я тебя этого и не требую. Ты можешь нам помочь?

— Я постараюсь, но всё же мне хотелось бы знать причину, по которой ты приняла такое решение.

Аня улыбнулась, некоторое время она молчала, а затем спросила:

— Ты помнишь моих родителей? Помнишь твой приезд к нам в гости?

— Такое не забудешь, — ответил я.

— Когда меня отпустили подручные деда Глеба, и я вернулась домой и всё рассказала родителям, первое, что они спросили, как скоро я буду готова принимать сватов от других родов. Не как я себя чувствую, не что со мной делали, а когда можно будет снова попытаться меня выгодно продать.

— То есть, ты хочешь выйти за Глеба назло родителям? — удивился я.

Аня отрицательно покачала головой.

— Нет. Я просто хочу выйти за того, кого выберу сама.

— А ты уверена, что Глеб — лучший выбор?

— Выбор? — переспросила Аня. — Выбора у меня особо и нет. Родители сейчас проявляют большую активность в поисках жениха для меня, и я не хочу усугублять ситуацию — дожидаться, пока они с кем-нибудь договорятся. Глеб меня, похоже, действительно любит, надеюсь, и я когда-нибудь смогу его полюбить. В любом случае это лучший вариант, мой дорогой. Ты ведь на мне не женишься?

Последняя фраза неприятно уколола, но виду я не подал; я посмотрел Ане прямо в глаза и, тщательно проговаривая каждое слово, произнёс:

— Нет, я на тебе не женюсь. Я вообще не собираюсь пока жениться. Но если ты хочешь, выходя замуж за Глеба, как-то досадить мне, то лучше этого не делать. Я, даже если и расстроюсь, то всё равно об этом забуду довольно быстро, а тебе мучится всю жизнь с нелюбимым человеком. Взвесь всё хорошо и скажи мне, чего ты хочешь?

— Я хочу выйти замуж за Глеба, — твёрдо сказала Аня.

— Уверена?

— Да!

— Хорошо, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы ваша свадьба состоялась. Обещаю!

— Danke, Robert! Leb wohl![1]

Аня одарила меня ослепительной улыбкой, встала из-за стола и пошла к выходу. В окно я увидел, как она подошла к Глебу, поцеловала его в щёку и что-то ему сказала. После чего они оба помахали мне, Аня взяла Глеба под руку, и парочка покинула двор. А я остался в кафе и принялся думать, как мне решить их проблему. Впрочем, думай не думай, а вариант у меня был лишь один — я достал телефон и набрал номер Милютина.

*****

Император Священной Римской империи Вильгельм Пятый шёл по длинному тёмному коридору одного из флигелей своей резиденции. Он подошёл к неприметной двери, негромко начитал короткое заклинание, после чего слегка подтолкнул дверь. Скрипнули петли, дверь отошла, и император шагнул в проём.

Комната, в которую вошёл Вильгельм Пятый, была по императорским масштабам небольшой — около сорока квадратных метров. И она была практически пуста, лишь два больших кресла стояли в центре комнаты друг напротив друга, да несколько напольных ваз и большие напольные часы украшали интерьер. Окон в помещении не было.

Император посмотрел на часы — они показывали без двух минут шесть вечера. Вильгельм достал из кармана небольшой металлический артефакт, начитал заклинание и бросил магический предмет на пол. Артефакт заискрился. Император сел на одно из кресел и принялся наблюдать за формированием портальных врат.

Через минуту портал был готов, а ещё через минуту, ровно в восемнадцать ноль-ноль из него вышел высокий, худощавый мужчина в дорогом чёрном костюме. На вид ему можно было дать лет шестьдесят.

— Добрый вечер, Ваше Величество! — произнёс прибывший порталом мужчина и в знак уважения слегка преклонил голову.

— Добро пожаловать, милорд! — ответил Вильгельм Пятый и указал рукой на свободное кресло. — Присаживайтесь!

Герцог Эджертон ещё одним небольшим наклоном головы поблагодарил императора и сел в кресло.

Глава 17

— Ещё раз хочу поблагодарить Ваше Величество, что разрешили прибыть непосредственно в Ваши покои, — произнёс премьер-министр Британской империи, устраиваясь поудобнее в кресле.

Вильгельм Пятый демонстративно огляделся, затем посмотрел на Эджертона, усмехнулся и сказал:

— Это не покои, Гарри. У тебя галлюцинации после перехода?

— Мой немецкий не очень хорош, — ответил герцог. — Главное, что Вы разрешили прибыть порталом, Ваше Величество. Это сэкономило мне кучу времени.

— А меня избавило он всяческих домыслов и сплетен при дворе. А говорить можешь по-английски. Что тебе нужно?

— Разве я не могу просто захотеть проведать старого друга?

— Ты? — переспросил император. — Нет, Гарри, ты не можешь.

— Ты несправедлив ко мне, Вилли, — вздохнув, произнёс Эджертон. — Такое ощущение, будто ты всегда ждёшь от меня какого-то подвоха.

— Это правильное ощущение, так оно и есть. Так что тебе от меня нужно?

— У меня есть к тебе предложение от Британской короны, очень хорошее предложение.

— Несколько секунд назад ты сказал, что прибыл сюда как друг, а не как премьер-министр, и уже предложение от короны?

— Одно другому не мешает.

— Спорное утверждение.

— Может, всё же выслушаешь?

Император Вильгельм Пятый призадумался, некоторое время он молчал, затем сказал:

— Выслушаю, но чуть позже. Сначала я хочу задать тебе один вопрос.

— Мне кажется, я могу угадать какой.

— Зачем ты пытался убить Кэтхен? — спросил немецкий император, избавив англичанина от необходимости гадать.

— Убить Кэтти? — удивился Эджертон. — Да её невозможно убить, ты это прекрасно знаешь.

— Кого угодно можно убить, — отрезал Вильгельм. — Просто Кэтхен — труднее всех. Но ты попытался.

— Нет, — отрицательно покачал головой герцог. — Я этого не делал.

— Ты отправил к ней небольшую армию.

— Я всего лишь хотел проверить, на что сейчас способна Кэтти.

— Бедные финны, за что ты с ними так? Что они тебе плохого сделали?

— Я ведь уже