Калеб вскинул брови, показывая, что это еще не все, и закинул футболку на плечо. Потянувшись к пакету, он достал еще одну алую футболку.

– Та-да! – пропел он радостный туш. На этой было сердечко. Он сдернул первую футболку с плеча и показал мне обе.

Я застыла, глядя на его красивую улыбку. Щеки раскраснелись, а глаза блестели. И тут я начала смеяться. Обе футболки были алые и вместе символизировали его фамилию: Локхарт[1].

– Нравится? – спросил он.

– Еще бы, Калеб. – Я захихикала.

Он довольно закрыл дверь и оббежал машину, усевшись на водительское место.

– У нас с тобой парные костюмы. А еще я захватил шорты и кроссовки, – сказал он и потряс вторым пакетом.

Я покачала головой, улыбаясь.

– Это твоя футболка. – Он отдал мне бумажный пакет. – У меня замок. У тебя – сердце. Ну как, здорово?

Я молча посмотрела на него, а он засмеялся снова.

– Алая, в платье ты смотришься сногсшибательно, я готов на тебя в нем смотреть ночь напролет. Но я подумал, что вместо пышных нарядов надо попробовать суперкэжуал. Ты в деле?

Я кивнула, ошеломленная его озорной улыбкой. Калеб начал раздеваться, стягивая пиджак, снимая галстук, а затем расстегнул и рубашку. Я сидела, разинув рот. Он надел футболку с замком. И тут начал стягивать брюки…

– Калеб!

Он расстегнул ширинку и остановился, испытующе на меня глядя.

– Можешь пялиться сколько хочешь, Алая. Это тело принадлежит тебе.

– Боже ж ты мой, – взвыла я, прикрывая глаза.

– Все равно… – он захихикал, послышался шелест одежды, – …мы ведь уже видели друг друга в одном нижнем белье. Помнишь, как мы прыгали с моста?

Господи, я вспомнила. Его образ в мокрых плавках глубоко запечатлелся у меня на подкорке. С этим я поделать ничего не могла. Я подсмотрела. На нем были… боксеры с желтыми смайликами. Я опять захохотала.

– Давай, надевай свою. Я не буду подсматривать. – На щеках его показались ямочки.

– Ну да, заливай. – Я хихикнула и закатила глаза.

Его задорное, жизнерадостное настроение было так заразительно. Он показал, что нет ничего страшного в том, чтобы вести себя в соответствии со своим возрастом, чтобы быть молодым и беззаботным, делать глупости и забывать о проблемах. Я поняла, что нравлюсь Калебу такой, какая я есть. Рядом с ним я могу быть собой, он принимает меня без прикрас.

Я сняла бретельки и закатала платье до пояса. Я знала, что он подглядывает, но вела себя так, будто для нас это было обычным делом: то, что я раздевалась в машине, а Калеб за мной наблюдал. Нервы были напряжены до предела. Я не могла на него смотреть. В машине было слишком тихо. Готова поклясться, он не дышал. Когда я стянула платье и осталась только в лифчике и трусиках, я услышала, как он резко втянул воздух ртом.

– Алая, – прошептал он. Я, наконец, взглянула на него, вид у него был такой, как будто он хотел… в общем, во взгляде ощущалась жадность. Снова.

Я ему надменно улыбнулась. Откуда у меня взялась эта уверенность? От Калеба, поняла я. Он делал меня уверенной. С ним я чувствовала себя красивой. Я надела сначала футболку с сердечком, а потом шорты. Он громко вздохнул, когда я начала надевать кроссовки. Я посмотрела на него, и мы оба разразились смехом. Мы выглядели одинаково. Отдышавшись, я вдруг ощутила себя необычайно свободной.

Когда мы оба оделись, Калеб повез нас за город, мимо полей и деревьев. Он включил радио и начал подпевать во все горло. Я засмеялась, когда он не смог взять высокую ноту, но все равно продолжил петь. Пение явно не входило в его таланты, но я отдала ему должное за энтузиазм.

Окна были опущены, и теплый ветер трепал наши волосы. Когда Калеб закончил петь последнюю песню, то просто взял меня за руку. Я не спрашивала, куда мы едем, потому что мне было спокойно. Я была… как за каменной стеной. Так я себя ощущала редко. Но с Калебом именно так и было. Он обо мне заботился, даже когда я была с ним строга.

Я поняла, что смотрю на него только тогда, когда он спросил:

– Ну, как я тебе? – На его губах играла легкая улыбка.

Он меня об этом уже спрашивал, когда мы первый раз поцеловались, и я знала, к чему это привело.

– Хочешь, я поищу место, где можно поцеловаться? – спросил он, явно вспомнив то же самое.

Да, хочу.

Даже не верилось, что я так быстро призналась в этом сама себе. Как же все запущено. Я покачала головой и засмеялась. Сегодня я вообще много смеялась.

Через несколько минут мы въехали в городок. Я здесь раньше не бывала. Район, похоже, построили для туристов, здесь были старомодные магазинчики, местные рестораны и викторианские дома, которые напоминали пряничные домики и сады, точно из сказок.

Я опустила стекло, впуская в машину свежий воздух. Было позднее время, но местные и туристы до сих пор слонялись по улицам, заходя в магазины, ели, наслаждаясь шумным вечером с семьей и друзьями.

– Предлагаю сегодня пошалить, – сказал Калеб. – Например, притвориться кем-нибудь другим.

Я взглянула на него – его брови озорно приподнялись. Я хихикнула.

– Хорошо. А кем мы будем?

– Кем угодно, – ответил он и сделал паузу. – Ты можешь стать моей. Если хочешь.

Я хочу.

Мы поехали медленнее, маневрируя между припаркованными автомобилями и пешеходами. Шествие было похоже на парад – люди сходили с тротуаров и группами шли по дороге. Калеб припарковался, как только нашел место. Мне не терпелось начать наш вечер.

Когда мы вышли из машины, люди на нас уставились, улыбаясь, некоторые даже свистели, когда замечали парные футболки. Я неуверенно посмотрела на Калеба.

– Парные футболки сейчас в моде, Алая. Давай возьмем от вечера все, согласна? – Он подмигнул и сплел наши пальцы вместе.

Он казался таким милым, таким счастливым, что заражал своим настроением.

– Ну, куда пойдем сначала? – спросил он.

Оглядевшись, я ощутила себя ребенком в магазине сладостей.

– Хм-м. Так трудно выбрать.

Здесь была семейная пиццерия, у которой наверняка имелись собственные специи, магазин мороженого, у которого, скорее всего, были собственные коровы и молоко, а еще местные закусочные, ломившиеся от морских деликатесов, бургеров, супов и всех видов вкусностей.

– Какой сложный выбор! – взволнованно произнесла я.

Он показал на желтую кафешку поблизости. На облезлой вывеске значилось одно-единственное слово – «Суп».

– Может, сначала поедим супа вон в той закусочной? – предложил он. Затем он указал на белое здание неподалеку, где люди сидели под яркими зонтиками. – А потом – пиццу. А дальше – ты только погляди, – старомодное кафе-мороженое! Можно пойти поесть мороженого в парке. Если хочешь… – Он замолчал и не произнес ни слова, пока я на него не посмотрела. – Я могу даже дать тебе себя поцеловать.