моей грудью с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, и мои ограниченные связи в старшей школе сжимали их слишком сильно. Лука был твердым, но нежным, и каждое движение его рта отвечало глубоко в моем животе, как будто между моими сосками и клитором была прямая линия. Опьяненная похотью, я едва заметила, как он переключился на другую сторону, и я начала тереться бедрами о его живот, отчаянно нуждаясь в трении.

— Заберись выше. — Он похлопал меня по заднице. — Сядь мне на лицо.

— Подожди, что? — Я не могла понять, почему это хорошая идея. Я читала об этом в книгах, но предполагала, что это вымысел, так же как милые миллиардеры и приземленные знаменитости.

— Поверь мне, тебе это понравится. — Лука казался очень уверенным, и он повел меня вперед, пока я не оседлала его голову. — Сядь, fiore. Дай мне попробовать тебя.

— Но ты не сможешь дышать.

— Да, в этом-то и суть. И после того, как ты кончишь на моем языке, ты будешь ездить на моем члене.

— Как…?

Он не дал мне закончить эту мысль. Он потянул меня за бедра, и я упала ему на лицо, задушив его. Я волновалась полсекунды, пока не услышала, как он застонал, словно впервые попробовал тирамису. Его рот начал двигаться, его язык скользил по моей плоти, подбадривая меня. Его большие руки обхватили мою талию, и я должна признать, что это было приятно. Лучше, чем хорошо. Черт возьми, он был везде, ударяя по всем лучшим местам. Я начала раскачиваться, тереться, удовольствие скручивалось внутри меня. — О, боже, — выдохнула я. — Лука.

Он зарычал и продолжил использовать свой язык, время от времени втягивая воздух, пока я преследовала кайф. Он потянулся, чтобы схватить обе мои груди, и потянул мои соски, и мои бедра начали дрожать. Я чувствовала, как нарастает кульминация, освобождение становится все ближе и ближе. Я держалась за стену, удерживая себя, и создавала ритм бедрами. Затем я взорвалась, просто крошечные частицы света и ощущения, которые разлетелись, когда я содрогнулась на нем.

Когда я обвисла у стены, он в последний раз лизнул меня и спустил с себя. Мне не стоило беспокоиться о том, что я причиню ему боль. Он выглядел таким чертовски горячим. Его лицо покраснело, челюсть напряглась от Желание, и его рот был мокрым от моих соков. — Cazzo, это было мило, — прохрипел он и похлопал меня по бедру. — Опустись на мой член.

— Думаю, мне нужна минутка, — пробормотала я, неуверенная в своей координации после оргазма.

Держа меня за бедра, он поднял меня, словно я ничего не весила, и положил на живот. — Сейчас, piccolina. Твоя киска мягкая и мокрая, и мне нужно почувствовать, как она душит мой член в течение следующих десяти секунд.

Я знала, что делать, но не ожидала, что окажусь сверху в первый раз. — Разве не было бы проще, если бы ты сделал это?

— Не для тебя. Так ты задаешь темп, capisce? — Он потянулся между моих ног и схватил свой ствол, затем маневрировал мной, пока кончик его члена не встретил мой вход. — Возьми меня внутрь, позволь мне показать тебе, как это может быть хорошо.

— Подожди. — Кайф после оргазма спал достаточно, чтобы часть моего интеллекта вернулась. — Ты собираешься войти голым? Какого черта?

— Я чист, а ты на таблетках. Andiamo, Valentina. — Он приподнял бедра и оказался внутри меня. Не сильно, но достаточно, чтобы я это почувствовала.

— Лука. — Остановившись, я впилась ногтями ему в грудь. — Откуда ты знаешь, что я принимаю таблетки?

— Я видел их в твоей ванной. — Он убрал мои волосы с лица. — Хорошо? Ты готова?

Моя грудь сжалась. Босс мафии озабочен согласием? Мое сердце может не выдержать.

Вместо ответа я позволила себе опуститься еще немного, принимая внутрь себя еще один дюйм или около того. Я закрыла глаза от наплыва удовольствия, и Лука резко выдохнул, когда его пальцы вдавились в мою кожу.

— Вот и все. Возьми еще, bella. Возьми все.

Это было нелегко, но я была полна решимости. Терпение Луки удивило меня. Его мускулы вздулись, но он позволил мне идти в моем собственном темпе. Лука наблюдал, как я извиваюсь и тяжело дышу, двигаюсь и подпрыгиваю, пока наши бедра не встретились.

Наконец он полностью вошёл в меня, и я почувствовала себя такой наполненной.

Его грудь вздымалась, когда он смотрел туда, где мы были соединены.

— Va bene, va bene. Guardati, fiore mio. Sei tutta mia. 73

Я не знала, что он говорит, но из его уст это звучало так сексуально. — Я думала, будет больно, но нет. Ты такой толстый, растягиваешь меня. Но боли нет.

Он промычал, снова обхватив мою грудь. — Больше не девственница. Теперь ты принадлежишь мне.

Если бы секс всегда был таким восхитительным, то да. Я могла бы принадлежать ему, пока он был в Нью-Йорке.

— Оседлай меня, — приказал он хриплым голосом. — Скачи на моем члене и потри свой клитор об меня.

Я одарила его, как я надеялась, сексуальной улыбкой. — Ты устанавливаешь правила.

— Бля, конечно, я. — Он шлепнул меня по заднице. — Двигайся, Валентина.

Я начала медленно, вращая бедрами, едва волоча его туда-сюда. Узнавая, как далеко я могу зайти, что мне кажется лучшим. Лука позволил этому продолжаться несколько минут, но затем схватил мои бедра. — Вверх и вниз. Я хочу смотреть, как твои сиськи подпрыгивают, пока ты меня трахаешь.

Он направлял меня, показывая, чего он хочет, и я была готова ко всем экспериментам, которые мы могли провести сегодня вечером. Я не была уверена, понравится ли мне это, но я выложилась на сто процентов, используя мышцы бедер и ягодиц, чтобы ездить на нем снова и снова. Лука сложил руки за головой и смотрел, полностью поглощенный, его взгляд метался между моим лицом, грудью и нижней половиной.

— Ты убиваешь меня, — сказал он мучительным шепотом. — Я так близок к тому, чтобы заполнить тебя. Блядь! — Он поморщился и на мгновение закрыл глаза. — Как думаешь, ты сможешь кончить снова?

Я была близка, но не настолько. — Я не знаю.

Он лизнул большой палец и просунул его между нами. Затем он начал тереть мой опухший клитор и говорить потоком на итальянском, которого я не понимала. Но мне это было и не нужно. Это были долгие гласные и лиричность слов, которые каждый раз меня доставали. Как будто какая-то родовая часть моего мозга узнавала их и жаждала остатков прошлого.

Я кончила буквально через минуту.

Мои стенки все еще содрогались вокруг его длины,