Орест Чорнок и новоиспеченный кавалер ап-Бузонь влетели в Лизон на рассвете шестого дня пути. Обогнать мастера Питера им не удалось, хотя, в виде оправданий, можно было попенять на встретивший их в дороге плотный снегопад.

С первых верст пути между мужчинами сложился дух доброго соперничества, которое вполне могло бы перерасти со временем в дружбу, несмотря на разницу в возрасте.

Но говорить сейчас об этом было рано.

Оба следопыта прибыли к месту трагедии в самый страшный момент расследования – именно на них легла обязанность первичного осмотра погибших до того, как служители инквизиции выносили останки с места пожарища и раскладывали в специально разбитых шатрах, чтобы родственники могли попытаться опознать хотя бы некоторых. Счастье, что морозы позволяли не слишком торопиться.

Шаг за шагом продвигались следопыты по прогоревшему пожарищу. Присаживались у очередного трупа, осматривали его, диктовали свои наблюдения стоявшему за плечом каждого писцу. Потом нанятый художник набрасывал эскизно положение тела и лишь затем его относили в шатер.

К тому моменту, когда место пожарища скрылось в темноте, пришлось сменить уже третьего ученика живописца. Следопыты держались, хотя это давалось очень и очень непросто. За день не удалось осмотреть и четверти.

Но советник Бирнфельд поставил дело так, чтобы не ускользнула ни малейшая деталь.

Пока следопыты разглядывали и описывали обгорелые останки, чиновники магистрата собирали заявления о родных погибших «Путников», тщательно записывая особые приметы, украшения, талисманы, медальоны и то, во что предположительно были одеты погибшие.

Всего было собрано больше семисот заявлений о тысяче ста одиннадцати пропавших. Во многих из них упоминалось и по двое и по трое детей.

После этого за работу с заявлениями взялись инквизиторы, уточняя и перепроверяя данные у соседей и других очевидцев. Тома с описанием скорбного происшествия росли на глазах…

Четыре дня понадобилось Артуру и Оресту на то, чтобы пройти от края до края пожарища, заглянуть под каждую рухнувшую балку, осмотреть каждое тело.

Окончание этой работы они, не сговариваясь, завершили грандиозной пьянкой. Кабатчику, чье заведение они облюбовали, такого видеть еще не приходилось. Двое мужчин молча наливали, выпивали и наливали снова. Единственные слова, которые он слышал: «Принеси еще!»

Хмель долго не брал следопытов. Но у любой выносливости есть свои пределы и, в конце концов, оба повалились на стол.

Мастер Питер милосердно дал им проспаться и приказал собраться участникам расследования лишь к полудню.

***

полдень

18 день 2 месяца зимы (2 месяца года) 2010 г. Я.

Империя

город Лизон, Ратуша

На время расследования мессир Тайный Советник занял в Ратуше большую палату, где сидели писцы и копились отчеты и прилежащую к ней небольшую комнату, которая стала его кабинетом. Здесь он и встретил хмурых и бледных, после вчерашнего, следопытов. Больше никого, за исключением Дзанни Личарда, выполнявшего роль доверенного секретаря, в кабинете пока не было…

- Кавалер ап-Бузонь! - Питер Бирнфельд вежливо, но деловито-сдержанно поприветствовал вошедших в комнату. Артур впервые увиделся с Тайным Советником после встречи в столице и поразился тому, как тот побледнел и осунулся. – Орест!

- Кавалер, прошу Вас ничему не удивляться. Вы впервые присутствует при расследовании и что-то может показаться вам странным. В этом случае прошу Вас сначала обращаться к мессиру Чорноку, и лишь потом задавать вопросы вслух или выражать Ваше недоумение. Усаживайтесь, мессиры, вот здесь, и прошу вас запастись терпением. Вас я выслушаю последними. Будьте внимательны к докладам остальных. Вполне возможно, что там прозвучит нечто, что окажется для вас важным. В этом случае вы можете задавать вопросы, но прошу вас, при возможности, утерпеть с вопросами до окончания доклада.

В этот момент в дверь очень вежливо, даже как-то заискивающе, постучали.

***

Первыми на доклад явились чиновники магистрата во главе с вице-бургомистром собственной персоной. Вместе с ними прибыл и жрец Единого.

По мере того, как вице-бургомистр сообщал собранные его подчиненными сведения, следопыт все больше проникался уважением к неумолимой поступи Империи в том ее выражении, которое Первый Предок назвал малопонятным словом «система». Впервые ему пришлось увидеть «цифровой след» беды, убившей тысячу женщин и детей.

Детей…

При мысли о маленьких обгоревших телах следопыт вздрогнул. Это было самое страшное, что он видел в жизни. Он давно уже считал себя закаленным воином, чье сердце надежно спрятано под броней, цинизмом и жизненным опытом. Но здесь, в Лизоне, он вспомнил, что его глаза могут слезиться не только от ветра…

Но слова чиновника магистрата показывали, что беда оставила свой след не только на пепелище. И следопыт не мог не оценить искусную работу другого следопыта, распутывавшего невидимые следы. И он проникся уважением к этому инструменту – цифрам и числам.

В жизни кочевника Рифейну цифры и числа имели весьма малое значение. Разве что на торге, да и там обычно торговался специально нанятый посредник. В жизни воина и охранника А-Вута власть цифр тоже не выходила за рамки расчетов, сколько людей потребно для полноценной охраны и сколько припасов для них надо запасти на переход. Личность кавалера ап-Бузонь, как дворянина и светского бездельника, пока только оформлялась и ее мнения не спрашивали.

- Всего по заявлениям родных и соседей, – слегка гнусавым голосом сообщал вице-бургомистр Климт, чье продолговатое лицо с опущенными уголками рта и наморщенным лбом могло бы послужить образцом для театральной маски «зануды», – пропавшими в пожаре числятся тысяча одиннадцать человек, из них детей малых двести восемьдесят один человек, недорослей и девиц до тринадцати лет четыре человека, мужчин сто двадцать восемь человек, остальные – семьсот двадцать четыре человека женщины разных возрастов. На месте пожарища всего найдено и опознано по остаткам одежды, амулетам и другим приметам тысяча восемь человек.