мокрую испанскую одежу. Он скидал ее на стул возле дверей, вытерся тряпкой, что лежала на тумбе и надел свои штаны и рубашку. И от усталости сел на стол, где была карта Вест-Индии, и начал немного помахивать своими босыми ногами. Через некоторое время в его каюту заходят Чарльз с Полом с огромным сундуком, а за ними матросы тащат еще один такой же. Они все поставили сундуки и начали выходить из капитанской каюты, в то время как Эдвард молча и с улыбкой не лице наблюдал за ними. Перед уходом Чарльз обратился к своему капитану.

— Эдвард, что с этой формой-то делать?

— Что-что? Снять и сжечь! — уверенно ответил Джонсон.

— А куда мы теперь направляемся?

— Эту ночь здесь переночуем, а дальше в Гавану.

— Ясно. — Чарльз перевернул голову и посмотрел в приоткрытую дверь. — А команда-то как радуется и празднует.

— Они заслужили.

— Я пошел.

— Иди. — чуть кивнул капитана своему подчиненному.

Эдвард встал со стола и медленно побрел к кровати. Как только он оказался прямо перед ней, он упал на нее и вскоре заснул крепким сном.

Глава 19: «Кошка в мешке»

24 марта 1714 года.

Ночь для капитана прошла тихо и спокойно, в то время как для команды это было время удивительного и замечательного праздника в честь первой стоящей победы. Кружки команды все время были наполнены ромом, громкий смех и радостные крики не утихали не на минуту, и в этом балагане была слышна гитара. Матросы пели свои родные песни про море, про дом. Эти песни знал каждый, ведь моряку во время путешествия нужна была моральная поддержка для того, чтобы продолжить свой путь с гордо поднятой головой.

Удивительно, что в команде «Пандоры» собрались очень разные люди: англичане и валлийцы, бледно былые и сильно-сильно загорелые. Для них «Пандора» стала убежищем, тихим местом, оазисом. «Пандора» — это государство, где каждого кличут по имени, где у всех одна еда, один ром, одни приключения и одна жизнь, что может оборваться в любой момент

Эдвард смог проснуться рано утром, когда еще чайки не поднялись в голубую высь и не начали кричать. Тишина. Легкий ветерок продувал капитанскую каюту через открытый иллюминатор. Юноша поставил ноги на деревянный пол и сел. Протерев глаза пальцами, он полностью очнулся ото сна.

— Уснул же почти в полночь, а встал все равно в шесть часов. — не то возмущался, не то негодовал юноша, смотря на часы, повешенные над его кроватью.

Капитан поднялся на ноги и направился к шкафу, в котором весела его одежда. Подойдя к шкафу, пират увидел в отражении свое лицо в не лучшей форме.

— Боже. Вот это я оброс. — сказал все тем же томным голосом Эдвард, трогая свои волосы на лице и голове.

Чуть расстроенный открывает шкаф и берет свою одежду. Через минуту он уже был при полном обмундировании, но ножны с кобурой пустовали. Все оружие лежало на письменном столе. Эдвард медленно подходит к столу и садиться в кресло. Легким движением рук он очищает центр стола от шпаг и пистолетов, спихивая их на край, открывает первый ящик стола и берет в руки побитый дневник. Эдвард кладет раскрытый дневник на стол и тянется к перу. Взгляд его упал на лежащий под дневником бортовой журнал.

— Нужно бы переписать этот дневник в один из этих толстенных бортовых журналов. — потянулся рукой за двумя сразу толстенными блокнотами. — В дополнении нужно начать вести и бортовой журнал корабля. Пару раз видел, что туда заносил Джек.

Эдвард приступил к переписыванию дневника в толстенный добротный блокнот. После дневника он переключился на бортовой журнал. Там юноша, по воспоминаниям действий Джека, решил записывал дату и то, что произошло в этот день, состав команды, состав вооружения на судне и продовольственный запасы. Благо отчет по всем этим параметрам заблаговременно предоставил Пол. Закончив это дело, юноша встал из-за стола, захлопнул бортовой журнал и посмотрел на часы.

— Девять часов. Три часа жизни я убил на писанину.

Эдвард засунул шпаги в ножны и пистолеты в кобуру, взял мешочек с метательными ножами и свой личный кинжал и наконец вышел из своей каюты. Капитан глубоко вдохнул, наполнив свои легкие свежим морским воздухом, и медленно выдохнул.

— Морской бриз. Лучший воздух в мире. А это что такое? — Эдвард увидел валявшуюся пустую бутылку рома у люка, ведущего в трюм. — Неужто? — капитан подошел и поднял бутылку. — Весело наверно было этой ночью. Интересно, какой же в трюме тогда бардак. — выкинул бутылку за спину, и та угодила в море. — Узнаем же тогда. — ноги капитана медленно ступали на каждую ступеньку. — Весело тут было. — проговорил удивленным голосом Эдвард, окинув взглядом бардак, разведенный в трюме.

Множество пустых бутылок валялись на полу. Перевернуты маленькие пустые бочки из-под рома. Матросы спали, где только это возможно и невозможно. Перевернутые столы и стулья, поваленные тумбы и откуда-то взявшиеся ножи, что торчали из стен, подчеркивали картину погрома. И в этой пугающей тишине раздаются первые ноты одной мелодии. Это звуки гитары и доносились они как раз из столовой. Эдвард старательно пробирается к входу в столовую, проходя через мебель, бочки, бутылки и людей, которые пока не подавали признаков жизни. Капитан медленно заходит в помещение и видит Чарльза, сидящего на столе свистнувшего ноги и играющего на гитаре одну из известных морских песен. Справа от Чарльза сидел, с положенной на дубовую столешницу головой, Эвен. Слева на столешнице лежал Оливер Нортон[1] голова, которого свисала со стола. Как и подавало лекарю, на Оливере был белый халат, его светло-русые волосы были чем-то запачканы, тем что в пылу праздник смогли разлить.

Капитан посмотрел вниз и увидел у самого порога валявшегося Пола. Боцман сладко спал, уткнувшись лицом в пол. Эдвард ногой повернул Пола на спину и дал пощечину. Тот не проснулся, а даже захрапел. Капитан подошел к Чарльзу и уселся на столешницу рядом с ним.

— Весело вы вчера время провели. — озвучил очевидное юноша.

— Я знаю. — Чарльз убирает правую руку от струн, берется за горлышко бутылки, стоящей рядом с ним, и начинает утолять жажду.

— А ты-то, почему не дрыхнешь как осел после каторги на поле. — Чарльз убирает бутылку от своих уст.

— У меня с рождения такой талант. Кто-то хорошо рисует, кто-то большой и сильный как Пол, а кто-то я. — чуть приподнял плечи квартирмейстер. — Сколько бы я пил я не усну и, если не сильно уставший. И мне ром не так сильно в голову дает.

— Хороший талант.