XV. Остров пустынника

Парус быстро уносил лодку. Жан и Жанна, поглощенные радостью своего освобождения, забыли и думать о неприятеле, как вдруг Ильпа, державшая руль, воскликнула:

– Они преследуют нас!

Жан повернул голову. Индианка не ошиблась: разбойники старались догнать их. На реке, подобной серебристой скатерти, ясно обозначались три черные точки.

Презрительная улыбка появилась на губах молодого человека. Очевидно, усилия противников были напрасны: барка, слегка накренившись, молодецки шла против течения, оставляя за собой пенистую борозду.

Вдали, позади нее, сильно налегая на весла и разместившись по трое в каждой лодке, товарищи сеньора Иоахима боролись против отлива, увлекавшего их назад.

Между тем, серьезнее взглянув на вещи, Жан перешел от веселой беззаботности к внезапному вниманию и принялся наблюдать за маневром бандитов, который сильно удивлял его.

– Жанна, – сказал он, – мы еще не разделались с этими злодеями.

– Чего ты боишься? – возразила она. – Неужели ты думаешь, что их весла могут соперничать с нашим парусом?

– Я сам не могу определить, чего я боюсь. Только этот проклятый Иоахим еще сыграет с нами какую-нибудь штуку, на которые он такой мастер.

– Объяснись хорошенько, – настаивала девушка.

Ильпа и Сари, уже встревоженные заранее, насторожили слух.

– Видишь ли, – начал Жан, – Магалиао, вероятно, что-нибудь затеял. Он не так глуп, чтобы надеяться догнать нас. Если он пустился за нами следом, то, вероятно, ожидает, что нам встретится какая-нибудь задержка, которой мы и не подозреваем в настоящее время.

Слова Жана были так основательны, что не оставили никаких сомнений у его сестры. Та старалась собраться с мыслями, придумать какое-нибудь средство отвратить опасность, близость которой только угадывалась, благодаря настойчивости бандитов, желавших во что бы то ни стало следовать за своими жертвами. Но что же можно было делать другое, как не удаляться, насколько возможно, от того места, где притаилось что-то грозное, подстерегавшее пловцов, чтобы погубить их?

Беглецы прилагали все старания разгадать, что было на уме у неприятеля. Раздумывая об этом, Жанна внимательно осматривала правый берег реки. Вдруг она вздрогнула. С живостью, дотронувшись до руки своего брата, девушка указала ему пальцем на горизонт. На дальнем берегу, за темной листвой деревьев, то появлялся, то пропадал огонек.

– Этот берег обитаем, – воскликнул Жан. – Причалим туда. Прием, который ожидает нас там, не может быть хуже участи, какую готовит нам Магалиао.

Барка тотчас повернула, направляясь к светящейся точке. Лодки бандитов – простые пироги, немногим лучше пирог дикарей, – также изменили направление, как будто они только и ожидали перемены курса беглецов. Под очень острым углом неприятельская флотилия стала пересекать реку, но, очевидно, стараясь сильно опередить барку.

Какова могла быть цель этого маневра?

Объяснение не заставило себя долго ждать: бедные дети уже значительно приблизились к берегу, как вдруг заметили, что они плывут по менее спокойной воде. Волны сильнее ударялись в корпус барки, идя ей наперерез. Тут пловцы поняли истину. Они были подхвачены необыкновенно сильным течением, из которого надо было как можно скорее выбраться, иначе оно угрожало унести их далеко назад от того пункта, где они приставали раньше. И это течение, судя по всему, должно было привести их к еще невидимой кашуэре.

Когда они снова стали искать глазами огонек, послуживший им спасительным маяком, то заметили, что он остался далеко позади. Тут они, к своему ужасу, поняли, что несутся быстро вниз по течению.

Мало-помалу барка теряла свой ход, и Жан увидел, что парус, их единственная надежда в этом отчаянном положении за неимением весел, – беспомощно повис на бесполезной мачте. Судно виляло, кружилось, как будто растерявшись, поворачиваясь к врагам то кормой, то носом, а волны бежали, торопливые, зловещие, увлекая его безостановочно вниз по реке.

Жан обеими руками схватил руль. Он понимал, что пироги бандитов через минуту будут возле них. Надо было проворней достичь берега, чтобы избежать нападения.

Магалиао на этот раз рассчитал верно, с дьявольской проницательностью. Мулату отлично были известны капризные течения, бороздящие Амазонскую реку. Он предвидел, что молодые люди, не зная о напоре волн, который попеременно образуется то у одного, то у другого берега, смотря по тому, начинается ли прилив или отлив, будут стараться причалить к правой стороне; это давало ему возможность напасть на них, если по какой-нибудь причине парус откажется служить им, так как пловцы не могли идти на веслах.

Те же самые мысли волновали теперь Жана. То, что мужественный мальчик предчувствовал сейчас, не понимая хорошенько ужасной действительности, к несчастью, сделалось слишком явным в данную минуту. Истина представлялась в виде такой дилеммы: надо было или отдаться течению, не заботясь о возможной катастрофе, или рискнуть столкнуться с неприятельскими лодками. Как в одном, так и в другом случае пловцам угрожала смерть – верная, неизбежная, если какое-нибудь непредвиденное обстоятельство не позволит, наконец, барке причалить у правого берега.

Обе женщины и Сари, движимые верой, бросились на колени, умоляя Господа спасти их и на этот раз, как Он спасал их раньше.

Но откуда могло прийти спасение? Какой поддержки можно было ожидать, о какой помощи молить на этой обширной реке, в этих коварных водах, в глухую ночь? Если бы только солнце, медлившее показаться, взошло наконец на горизонт, чтобы ободрить их своим светом!

Сидя на корме, не выпуская из сведенных пальцев руля, Жан старался приблизиться к берегу. Он уже различал отвратительные лица мошенников, нагибавшиеся над веслами в неприятельских пирогах.

На носу первой из них сеньор Иаохим Магалиао торопил с яростной бранью своих товарищей, все еще недовольный их усердием. Он видел приближение барки с молодыми французами, индианкой, ее сыном и с тремя телохранителями Жанны.

Впрочем, он не старался пересечь им путь. Хотя его флотилия находилась в выгодных условиях, он избегал попасть в течение, помня, что его подчиненные еще недавно отрезвились от хмеля. Мулат ограничился тем, что держался на порядочном расстоянии от водоворота, уносившего парусное судно.

Видя, что он остановился, Жан старался угадать причину такой остановки. И так пловцы продолжали бороться против напора волн в потемках; однако ночь все-таки подходила к концу. Без рассвета, даже без зари, с поразительной быстротой, характеризующей восход в этих странах, наступил день. Солнце, еще прятавшееся несколько минут за лесистыми вершинами и предгорьями дальнего хребта, должно было тотчас показаться. И действительно, вскоре бледный свет луны, покидавшей с сожалением небосклон, сменился более ярким, более теплым сиянием. Небо из черного сделалось синим, вода позеленела вместе с травой и ветвями, склонявшимися над нею, жизнь моментально воскресла на необъятном просторе при дружном пении птиц в их гнездах. Наконец-то настал