Если бы Кэл, или Несса, или мои родители, или дядя Оран умерли, я бы сожалела о многом. Несказанное сжигало бы меня изнутри.

Понимая это, кажется таким естественным позвонить им прямо сейчас и высказать все, что накопилось.

Но это тоже непросто.

Я испытываю невероятное сочувствие к Рейлану. И к Селии тоже.

И это тоже трудно выразить. Как мне сказать этой женщине, насколько я ценю то, что она поделилась со мной этой историей? Как сказать, что мое сердце разрывается от жалости к юной Селии? Что я восхищаюсь тем, как ей удалось сбежать и спасти Рейлана?

Все слова, которые приходят на ум, кажутся жалкими и наивными.

Я сглатываю, и мне удается произнести только:

– Спасибо, что поделились, Селия. Рейлан мне… не безразличен. А когда кто-то тебе не безразличен, тебе хочется понимать его лучше. – Этого кажется недостаточно, и я добавляю: – С вашей стороны было очень смело уйти. Вы очень сильная.

Селия мягко сжимает мое плечо.

– Я давно уже ни с кем об этом не говорила, – произносит она. – Но мне бы хотелось, чтобы вы понимали, почему возвращение Рейлана домой так много для нас значит. И для него тоже, я думаю. Он не просто так привез вас сюда.

Я не вполне понимаю, как на это реагировать, так что просто повторяю:

– Спасибо.

Селия улыбается.

– Сходите наверх, – говорит она. – Времени как раз достаточно, чтобы принять душ, прежде чем пирог испечется.

Я поднимаюсь по скрипучей лестнице обратно в свою комнату.

Гостевая комната прекрасна – как и все комнаты на ранчо, она светлая и просторная. Стены и потолок отделаны белой древесиной, а пол – темным дубом и частично покрыт сотканным вручную ковром. Красивое голубое лоскутное одеяло на кровати на фоне белых стен создает ощущение, будто я нахожусь внутри облака, высоко в небе.

На кровати лежит разложенное платье, легкое и летнее, бледно-зеленое с мелким цветочным узором. Оно кажется слишком женственным для Бо, хотя, должно быть, именно она принесла его.

Я принимаю душ и затем вступаю в схватку со своими волосами, которые с каждым днем становятся все менее послушными. Обычно я выпрямляю их с помощью кучи дорогих салонных шампуней, сывороток и батареи средств для укладки. Здесь же у меня даже нет нормального фена. Мне приходится оставить их сохнуть так, пока я изучаю косметичку Бо.

У нас разный цветотип, и девушка явно тяготеет к черной подводке и минимуму цвета, однако у нее достаточно средств, чтобы я могла немного подкрасить свое бледное лицо. Я наношу румяна и блеск для губ.

Затем надеваю платье, которое садится как влитое.

Я бы никогда не надела что-то подобное – оно слишком девчачье и слишком уж в стиле кантри, но, должна признать, платье красивое – с юбкой с оборками и рядом крошечных пуговиц спереди.

Стоит мне одеться, как Селия кричит с кухни: «Ужин готов!»

Я слышу топот ног, спешащих со всех уголков дома. Судя по всему, остальные проголодались не меньше моего.

Мы все сгрудились у стола, заставленного разнокалиберной посудой нескольких поколений. Грейди снова пришел на ужин с Шелби и мальчиками, а Бо уже сидит за столом, чуть более нарядная, чем обычно, – в рваных черных джинсах и топе без рукавов, а в ушах у нее болтаются серьги из бисера.

– Чего это ты так разоделась? – спрашивает Грейди.

– Вовсе нет, – хмурится она.

– Оставь ее, – говорит Шелби. – Ты последний человек на планете, к чьим модным советам стоило бы прислушаться.

Я подхожу к окну, чтобы проверить, как там Рейлан.

– Не беспокойтесь, он недавно вернулся, – говорит Грейди.

– А где он сейчас? – спрашиваю я.

– Моется, наверное. Видок у него был еще тот.

Ждать Рейлана, похоже, никто не собирается – Бо начинает раскладывать по тарелкам пирог, а Селия разносит корзиночки с теплыми булочками.

– Вы всегда ужинаете вместе? – спрашиваю я Шелби.

– Чаще всего, – жизнерадостно подтверждает она. – Но иногда Селия и Бо приходят к нам.

Рейлан указал мне, где находится их дом – в миле отсюда, невидимый со двора из-за окружающих его берез. Судя по тому, что мне удалось увидеть, тот дом немного меньше ранчо, но более новый.

Я понимаю, как устроены такие семейные отношения, – наши семьи похожи. Ты вырастаешь, заводишь собственную семью, но остаешься неотъемлемой частью прежней. Это ранчо слишком большое для одного или даже двух хозяев – это тоже своего рода империя, как нити влияния нашей семьи в Чикаго.

– Эй, оставьте мне кусочек, – говорит Рейлан, заходя на кухню. Его волосы чернее, чем когда-либо, все еще мокрые после душа. Я чувствую чистый запах его мыла и вижу, как покраснела кожа после горячей воды. В кои-то веки парень побрился – и теперь выглядит моложе, напоминая мне о том, как поразительно он красив. Я привыкла к Рейлану за последние пару недель и теперь чувствую себя выбитой из колеи, словно передо мною снова незнакомец.

Рейлан садится возле меня, и рукава его фланелевой рубашки касаются моей голой руки. Ощущение теплое, мягкое и знакомое, и я немного расслабляюсь.

– Будешь пирог? – спрашивает он. – Я положу тебе.

Его голос такой же низкий и протяжный, как всегда, такой же знакомый, как и его рубашка. Это так странно – он говорит так же, я вижу, как шевелятся губы, произнося эти звуки, но черты лица теперь, когда оно чисто выбрито, кажутся более худыми и резкими.

Он кладет мне огромный кусок пирога.

– Риона помогала его готовить, – говорит Селия.

– Не стоит, – отрицаю я, качая головой. – Я только порезала лук.

– Это самое трудное, – с улыбкой говорит Селия.

Пирог необыкновенно вкусный. Он похож на цыпленка в тесте, но, честно говоря, Селия готовит лучше, чем моя мама. Она мастер приправлять блюда так, чтобы они получались насыщенными и ароматными, но не чрезмерно. Так же готовит и Рейлан.

Селия уговаривает меня положить добавку и следит за тем, чтобы напитков хватало на всех желающих.

Она была неустанно добра ко мне все то время, пока я здесь, следила за тем, чтобы у меня были свежие полотенца и все необходимые туалетные принадлежности. Как и Бо. Видимо, таково оно – южное гостеприимство. Особенно когда они предлагают тебе что-то с такой теплотой и искренней заботой, что отказаться совершенно невозможно, если не хочешь чувствовать себя ужасно.

– Выглядишь потрясающее, – говорит Рейлан, оглядывая одолженное платье. – Это твое, Бо?

– Ага, – девушка кивает. – Подарок на день рождения от тетушки Кел. Ни разу его не надевала.

– Значит, Келли все еще пытается вырастить из тебя