трассе «Нюрбургринг», делая на поворотах крутые виражи, затем 10 марта в Трабен-Трарбахе мы участвовали в дегустации прекрасных мозельских вин. Неожиданно нас вызвали в Вюрцбург; наша дивизия была поднята по тревоге, и были вызваны все командиры. К утру я уже был в своей казарме. Грузовики, многие с надписями – названиями пивоварен на бортах, стояли наготове. Боеприпасы и НЗ были уже выданы.

Я выехал в направлении Пассау во главе батальона. Было бы лучше еще на марше выявить все недочеты, связанные с недостаточной подготовкой водителей и наличием еще необкатанных новых машин, потому что в Пассау мало что можно было сделать. Из штаба 16-го танкового корпуса прибыл начальник оперативного отдела штаба и потребовал соединить его по рации с полком «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и полком зенитной артиллерии «Герман Геринг», которые в этот момент уже вышли из Берлина и были на марше. Это было довольно затруднительно, поскольку в моем распоряжении не было средств связи, дальность действия которых превышала бы 100 – 150 км. Более того, я еще точно не представлял, в каком месте находится наш батальон. Мы забыли в спешке подключить телефонную связь к почтовой сети. Я нанес всю имевшуюся информацию на карту. Утром прибыл начальник корпусных частей связи майор Кучер и дал мне новую ориентировку. 12 марта в 7 часов утра Гудериан, теперь командующий 16-м танковым корпусом, в пассауской школе произнес зажигательную речь о необходимости ускоренного марша на Вену по просьбе австрийского министра внутренних дел Зейсс-Инкварта. Опасения, что нас встретит вооруженное сопротивление, постепенно развеивались. Рассказывали, что австрийские танки быстрее и маневреннее наших и что на границе стоит целая австрийская дивизия. В целях подчеркнуть наши мирные намерения Гудериан отдал приказ скупить в Пассау все знамена с изображением свастики и установить их на каждом автомобиле. Его приказ заканчивался словами: «Я хочу увидеть, какие части моей дивизии быстрее первыми войдут в Вену». После отдачи приказа в Пассау появились ее основные подразделения, которым там предстояло заправиться горючим. Ими было пройдено 550 км за 20 часов. Мой батальон также был среди них, опасения мои ушли.

Генерал Фейель сел в четырехосную бронированную дозорную машину моего батальона, я был при нем офицером связи. Мы обеспечивали радиосвязь со 2-м танковым мотоциклетным батальоном и 5-м разведбатальоном, которые были на марше впереди нас. Другие подразделения связистов батальона, находившиеся позади нас, поддерживали связь с 7-м разведбатальоном танковых войск, который южнее у Шердинга форсировал реку Инн, и с расположенной в тылу танковой бригадой. При ярком свете солнца город Пассау и австрийский берег на противоположной стороне тонули в море флагов. Первым сюрпризом на австрийской земле был дорожный щит со словами: «Держитесь левой стороны!» Сидя рядом с малоопытным водителем, я спросил генерала Фейеля, должны ли мы соблюдать эти правила движения. Он взял ответственность на себя, к тому же недоставало карт. Мы предполагали, что на отрезке Дуная, через который переходили еще древние Нибелунги, должна существовать «Дорога в рейх». Надежды не оправдались. Дорога на Линц была узкой, и некоторые ее обледеневшие участки поднимались на высоту до 800 м. Все населенные пункты на нашем пути были украшены флагами, везде нас встречал ликующий народ. Мы установили радиосвязь, так что командир дивизии всегда знал, где находятся его подразделения. Около 15:30 мы приблизились к Линцу, когда вышедший нам навстречу офицер полиции известил нас, что фюрер находится в городе. Генерал Гудериан отдал приказ остановиться. Радиосвязь, которая до того работала бесперебойно, внезапно прервалась. Мы встали на рыночной площади Линца, подключив радиостанцию к проводам трамвая, которые вызывали помехи при отправке и приеме сообщений. Я выслал подразделение связистов на невысокий холм в окрестностях города, и связь наладилась. Через австрийскую почтовую сеть я попросил бургомистра Санкт-Пёльтена передать немецким частям приказ Гудериана. Это мне удалось.

Тем временем наше подразделение построили в одну шеренгу; мы застыли в строю, чувствуя себя прескверно после двух бессонных ночей, да еще с пустыми желудками. За нами стояли тысячи жителей обоего пола города Линца. Разговор с ними был содержательный. Они спрашивали: «Почему у ваших солдат столь здоровый вид и по ним незаметно, чтобы они недоедали? Нам рассказывали, что все немцы при Гитлере голодают. Только взгляните на наших бледных солдат». Немецкие солдаты, которые раньше ничего не видели, кроме казармы, смешались с толпами горожан. С балкона ратуши к присутствующим обратились новый глава правительства Зейсс-Инкварт, английский репортер Уорд-Прайс и еще многие другие, которые приветствовали аншлюс. Выступления перемежались маршевой музыкой из громкоговорителя. Только с наступлением темноты появился Гитлер, горячо приветствуемый ликующей толпой. С ним в автомобиле ехали генералы Кейтель и Гальдер. В то время как Гитлер в своей речи с балкона ратуши объявлял о завершении аншлюса, я стоял внизу под ним с его адъютантом полковником Шмундтом, который рассказывал о незабываемом впечатлении от торжественной встречи в Браунау и других городах. Гудериану приказали продолжить движение.

В полночь 2-й пехотный мотоциклетный батальон первым вошел в Вену. Мы дождались утра следующего дня, воскресенья, чтобы продолжить движение. Непривычные левосторонняя езда и обгон с правой стороны, дикая спешка и переутомление солдат привели к многочисленным несчастным случаям. В Мельке огромная толпа горожан вышла на улицу перед бенедиктинским монастырем. Командующий генерал фон Бок напрасно пытался обогнать длинную колонну. Он решил проехать параллельно ей. Там он и застрял, все прохожие были отброшены в сторону. Под вечер мы приблизились к Вене.

Без перерыва сопровождал нас в городе клич: «Один народ, одно государство, один вождь!» Автомобильная колонна едва продвигалась в человеческом водовороте. Ее постоянно рассекали при прохождении через поперечные улицы, так что мы представляли маловпечатляющее зрелище. При каждой остановке мне приходилось пожимать тянувшиеся ко мне руки женщин и девушек, которые смеялись и плакали. Люди в черной форме стояли на подножках автомобилей. Наконец мы получили небольшую передышку. Мы выехали из города в отведенное нам место расквартирования в Клостернойбурге. Было очень холодно. Усталые, мы разошлись по квартирам. После нескольких часов сна мы должны были снова вернуться в город, чтобы встать в оцепление к приезду Гитлера. Автомобили, на которых мы должны были отправиться в Вену, были ужасно грязными. Поэтому нас посадили в автобусы, и потом несколько часов мы стояли перед тысячами людей на Мария-Хильфер-штрассе. Распространился слух, что среди зрителей скрывается человек, готовящий покушение. Охрана выстроилась в два ряда, один – повернулся к публике, другой – к улице. Всех нищих убрали. Въезд прошел в быстром темпе за стеной мотоциклистов и бронированных дозорных машин, в одну минуту