град ударов. Изначально клинок упирался в алмазный доспех, но вскоре защита пропала и пропустила меч к живой плоти. Длинный мастер начал умолять о пощаде и Айминь замерла в нерешительности. Точку в её сомнениях поставило огненное копьё, которое угодило в бок и тело начало гореть. Теперь «целостный» не просил его пощадить, а слёзно умолял избавить от мучений. Жора указал на орущего человека и спросил:

— Чего ждешь? Окажи ему милость и добей.

— Чудовище, — проворчала Минчжу.

Однако Айминь не успела совершить акт милосердия, так как в воздухе мелькнула костяная заколка, принадлежащая Фуджини, и острая палочка пронзила глаз горящего мужчины. Мать Шико подошла к мёртвому телу, и совершенно не опасаясь пламени, вынула изящное оружие из трупа. Затем она протерла заколку от крови и вновь вернула её в прическу.

— Красотка! — Жора аж присвистнул, глядя на действия Фуджини.

Айминь увидела, что за неё сделали всю грязную работу, поэтому вернулась к лежащему без сознания Шико. Жора обратил внимание на то, что изначально Фуджини кинулась к сыну, но сейчас она не мешала подруге опекать шустрого парнишку. Женщина подошла к Жоре и сказала:

— А ты, я смотрю, губу раскатал. Наверное, думал, что Айминь с нами из-за тебя осталась? Ну, признайся.

— Мелькнула такая мыслишка, — буркнул Жора. — Я же мужчина в самом расцвете сил. А тут вон как получилось.

— Наивный, — усмехнулась Фуджини. — Это где-то там, на западе ты красавец, а в княжестве и в Кайтае к светловолосым людям относятся с подозрением. Если вдруг тебе на шею бросится какая-нибудь девица, можешь быть уверен, она это делает только из страха за собственную жизнь.

— Не понял! С чего это вдруг⁈

— Посмотри на себя. Огромный, заросший, небритый. Ты сам по себе пугаешь, а после демонстративных расправ, любой разумный человек тебя испугается. А девушки тоже жить хотят. Если бы к тебе не тянулись дети, я бы с тобой не поехала, — заявила Фуджини. — И сына бы не отдала.

— Понятно. Кстати, что с ним? Жить будет?

— Конечно, что с ним станет, — фыркнула Фуджини. — Сейчас симулирует упадок сил. Как раз для Айминь.

— Вот артист, — усмехнулся Жора.

— Ты сам сильно устал?

— Нет, а что?

— Пошёл бы, помог отбиться тем артистам, — предложила Фуджини. — Те убийцы, как только уберут главную цель, возьмутся за нас.

— Это верно, — согласился Жора. — Я быстро. А ты мобилизуй Айминь, пусть восстановит силы и если что, поставит новый купол.

— Торопись, а то помогать будет некому, — напутствовала Фуджини.

Жоре снова пришлось пробежаться. Выскочив из рощи, он застал весьма плачевную картину побоища, или, если быть точнее, избиения. Пять «мудрейших» атаковали артистов из нескольких крытых фургонов. Людей защищали всего два воина шестого ранга, они выставили купол и сдерживали совместный натиск пяти мастеров не ниже пятидесятой ступени.

Жора поискал третьего «целостного» и обнаружил его в небе. Он парил над полем боя и презрительно улыбался. Недолго думая, Жора вновь применил гравитацию, а когда обладатель седьмого ранга упал и переломал себе кучу костей, просто вышел из зарослей и пронзил клинком. Пять «мудрейших» даже не заметили потери командира, за что и поплатились.

Алгоритм действий прост и эффективен: Жора подходил со спины и пронзал человека насквозь. Алмазный сияющий доспех отлично держал любой рубящий удар, но против острия защитить не мог. Получив ранение, духовный мастер терял концентрацию, а когда пропадала защита, Жора без всяких сантиментов срубал ему голову. Ни о каких муках совести из-за того, что он бил в спину речь не шла. Жестокий мир диктовал особые правила, поэтому выживал только тот, кто сумел приспособиться к реалиям жизни.

После третьего убитого врага, два оставшихся «мудрейших» заподозрили неладное и развернулись. Тогда Жора применил вакуумный взрыв и когда они оба попадали, атаковал открыто. Первый умер быстро, а второй попытался сбежать, но на его пути встал один из защитников каравана. Старик в соломенной шляпе с шестым рангом и пятьдесят пятой ступенью нанёс несколько ударов и убил беглеца.

В наступившей тишине послышались перешептывания артистов. Они с опаской взирали на светловолосого бородача и выдвигали предположения, кем является чужак. Но все сходились во мнении, что это, как минимум союзник, поэтому надо начинать переговоры. Вперёд вышел атлетически сложенный юноша лет двадцати, облачённый в скромный наряд без знаков принадлежности клану, но судя по гордой посадке головы, явно не самый заурядный артист. Жора оценил его потенциал и пришел к выводу, что это «сильнейший» с тридцать девятой ступенью и ему всего шаг до пятого ранга.

— Чужак, ты оказал содействие роду Тянь, за это ты получишь снисхождение на суде, — задрав подбородок, сообщил молодой человек и, повернувшись к старику в шляпе, сказал: — Почтенный Бо, переведите ему.

— Молодой господин Шэн, я не знаю, на каком языке говорит чужак, но мне кажется, что в подобной ситуации, думаю, неправильно упоминать о суде. За что вы хотите его судить?

— Как за что? Он презрел традиции и напал со спины, — воскликнул Шэн.

— Молодой господин Шэн, чужак не знает наших традиций вызова на поединок, потому что в большом мире все постоянно воюют, — пояснил старик в соломенной шляпе и, указав на мертвецов, пояснил: — Эти люди пришли нас убивать, тем самым нарушили традиции предков. Значит, с ними можно поступать соответственно. Согласитесь, шесть на двоих, это не поединок.

— Но он бил в спину, — настаивал Шэн. — Это трусость!

— Молодой господин Шэн, это не трусость, а разумная предосторожность. Думаю, настало время для очередного урока реальной жизни. Я, как ваш защитник и наставник должен донести до вас мысль, что вне стен дворца часто происходят убийства из-за угла, — сказал Бо.

Далее он начал втолковывать молодому человеку основные принципы выживания на улицах. Шэн сердито пыхтел и пытался гнуть свою линию, но старик проявил максимум такта и продолжал его наставлять на путь истинный.

Жора терпеливо ждал,