Шрифт:
Закладка:
«Я думаю… на насилии? На силе?» — неуверенно ответила Шани.
«Ха! И где их сила? Горстки моих людей и немного наёмников хватило, чтобы сокрушить их так называемую столицу. Нет, девочка. Власть этих никчёмных степняков основана на жадности и алчности. Все те ханы, что ныне называют себя великими, — это предводители того самого племени, что некогда захватило Стурлур. Но что это им дало? Силу? Армию? Тайные знания? Нет. Они просто монополизировали работорговлю. Бесполезным золотом и серебром они объединили свой народ. На этих же чувствах играл Саурон» — объяснял Агандаур, с лёгким презрением.
«Вы хотите сказать, что власть Великого хана ненадёжна?» — осторожно спросила Шани.
«Именно. Истинная власть основывается на личной силе. Только тот, кто сам сильнее и могущественнее окружающих, может претендовать на высшую власть. Могущество, основанное на личной мощи, — самая надёжная гарантия власти», — говорил Агандаур с явным интересом.
«Как у Темного Властелина Саурона, верно?» — догадалась Шани.
«Могущество Саурона строится на иллюзии страха. Это действенно, спору нет. Но свою личную силу он утратил после Войны Последнего Союза» — сухо ответил Агандаур.
«Звучит так, будто вы сомневаетесь в могуществе нашего Господина» — проницательно заметила Шани.
«Нисколечко», — с усмешкой ответил Агандаур, позволив себе лёгкий оттенок улыбки, играющий в уголках губ.
«Я слышала, что Темный Властелин открывает своим самым доверенным слугам тайны мироздания, позволяя им изучать и контролировать то, что многие называют магией. Лично я никогда не видела подобных сил. Это ведь то, о чем я говорю, не так ли?» — обратилась Шани, указывая на клетку с пульсирующими молниями, стараясь изменить опасную тему.
«Саурон редко делится опасными секретами, которые могут стать оружием в руках амбициозных личностей. Но да, когда-то мне были открыты некоторые тайны, и меня обучили подчинять себе гром и молнию, чтобы сокрушать врагов», — поведал Агандаур, демонстрируя в руке сгусток электрического разряда, переливающегося в его латной перчатке. — «Это всего лишь предосторожность, чтобы наш гость не решился покинуть нас преждевременно, если решит наложить на себя руки», — добавил он, указывая на клетку.
Шани начала испытывать страх от необычной откровенности Агандаура. Его слова и мысли, а также тот факт, что он не упоминает Темного Властелина по титулу, лишь усиливали её подозрения о том, что он ведёт опасную игру. Ей очень хотелось узнать больше, но она понимала, что, если Агандаур откроет ей свои намерения, он не отпустит её.
«Что ж, беседа с вами оказалась гораздо приятнее, чем я ожидала. Приятно, знаете ли, после долгих разговоров о выпивке, крови и тавернах поговорить о более высоких вещах. Но хорошего понемногу, иначе быстро привыкаешь. Моя команда выполнила свою цель, мы помогли вам взять город, свою долю мы уже получили, на большее претендовать не станем. Так что, с вашего позволения, я бы предпочла вернуться к своим людям», — быстро закончила Шани, стремясь покинуть тронный зал. Но, стоило ей отвернуться, как она услышала ответ:
«Да, твои люди выполнили свою роль, но твоя только начинается», — властно произнёс Агандаур.
Шани, с трудом сдерживая эмоции, закрыла глаза от напряжения. Затем, собравшись с силами, она заставила себя мило улыбнуться и обернуться со словами:
«Что вы имеете в виду, господин Агандаур?»
Предводитель черных нуменорцев медленно встал с трона и начал приближаться к Шани шаг за шагом.
«Хватит ломать комедию. Ты достаточно умна, чтобы понять истинную природу власти и способы её получения. Харад, Кханд, Истерлинги… Их правители всего лишь пешки и жалкие марионетки. Но те земли, откуда ты родом, достойны истинного правителя», — продолжал Агандаур, в то время как Шани, размахивая руками и отрицательно мотая головой, пыталась отстраниться от его слов. — «Я бы предпочёл, чтобы ты приняла мою сторону добровольно, Бер…» — резкий шум за закрытыми дверями тронного зала прервал его речь.
«Что за шум? — удивленно спросил Агандаур, застыв в пяти метрах от Шани, протянув к ней руку и уставив взгляд на закрытую дверь за её спиной».
Шани недоуменно повернула голову в ту же сторону. За дверью раздавались громкие стуки, всё нарастающие, перемешанные с глухим звоном стали и едва уловимыми предсмертными вздохами. Затем наступило краткое затишье, после которого двери внезапно разлетелись в щепки от мощного взрыва. Шани едва успела отвернуться, чтобы мелкие осколки не задели её лицо, а Агандаур, невозмутимо, заслонил открытый подбородок рукой.
§3. Последний рывок
Огонь жаровен все еще спасал от влаги и сырости, царивших в коридорах заброшенных туннелей, но запас смолы в них постепенно иссякал. Выражение лица Алатара свидетельствовало о его глубоких раздумьях, он явно колебался. Володус, после того как Малдуст и Гром ушли на разведку, предпочел расслабиться у одной из жаровен и задремал. Цедрус же шагал из стороны в сторону с выдержанной осанкой.
Вдруг Алатар прервал свои размышления и обратился к Цедрусу:
«Я чувствую тревожное преображение в тебе, мой друг. С тех пор, как мы спустились сюда, с тобой витает какое-то зло».
Рука Цедруса инстинктивно нащупала амулет, который он забрал у поверженного незнакомца в темном балахоне, ранившего Алатара.
«Думаю, я знаю причину. Я тоже ощущаю зловещую ауру от этого предмета. Неудивительно, учитывая, чей символ на нём выгравирован», — ответил Цедрус, демонстрируя Алатару амулет.
«Ох… Конечно. Кто, как не хашшарий, способен так двигаться и исчезать в тенях…» — тревожно произнес волшебник.
«Кто такой хашшарий?» — с интересом спросил Цедрус.
«Не кто, а кто такие… Хашшарии — это древний культ фанатиков, созданный Сауроном как личный и тайный орден убийц. Они его соглядатаи, шпионы, убийцы. Они невероятно скрытны, настолько, что даже в его подчинённых землях многие считают их мифом. Но мифом настолько устрашающим, что одно его упоминание заставляет многих даже не сомневаться в власти Саурона. Они опасные противники, как ты можешь убедиться на моём примере, ха-ха…» — закончил свой рассказ Алатар болезненным смешком.
«И мы сразили одного из них!» — гордо произнёс Цедрус.
«Цедрус… Я вижу, в твоей душе тяжёлый груз, бремя ответственности лежит на твоих плечах. Ты жаждешь признания, оправдания или прощения. Путь, который ты выбрал для своей цели, доблестный и храбрый, и уже заслуживает уважения хотя бы за то, что ты на него решился.
