Помянув Однорукого, я поспешил догнать его, вот только чем ближе я подходил, тем больше хотелось бежать. Но не успел я подумать, в чем причина, как заметил на поясе у мужика, которого почти догнал, ножны с палашом.

Наемник?

Под удар барабана я дернулся назад, пропуская перед лицом руку с длинными пальцами. Нет, с когтями. Тварь что стояла передо мной не была человеком, возможно когда-то, но не сейчас. Запавшие глаза без зрачка и радужки, вытянутые руки, когти, и полная пасть острых зубов. Долго рассматривать она себя не позволила, сразу бросившись в атаку. Что примечательно, про палаш она даже не думала, кидаясь в самоубийственные атаки и не обращая внимание на то, что я уже пробил несколько дыр в ее теле, из которых правда даже кровь не текла.

Понимание, что она не чувствует боли, пришло очень скоро, а еще то, что чтобы ее убить придется действовать решительнее. Пока я не могу сражаться против двух таких, не сейчас, когда не понимаю, что от них ждать. А если затяну этот бой, то возможно с двумя и придется иметь дело. В очередной раз отскочив от размашистого удара когтями я рубанул тварь по руке, отрубая ее и останавливая удар, лишая возможности эффективно ранить меня и давая мне преимущество при заходе со стороны.

Тварь оказалась нереально тупой, потому что даже не обратила внимание на отсутствие конечности, продолжая махать второй рукой будто первая все еще на месте. Из-за этого она была неустойчива и мне удалось опрокинуть ее, перерубив связки на опорной ноге в момент удара отсутствующей рукой. Даже после этого я не расслаблялся, ведь она не была мертва. Только после того, как тварь лишилась головы, она перестала шевелиться.

Все еще осторожничая я наступил ей на оставшуюся руку, прижимая ту к земле, а затем быстрым взмахом клинка отделил ее от тела. Потом наклонился и поднял. В свете луны на коже была видна татуировка в виде меча. Скорее всего, это был тот самый парень, что вчера утром или вечером проезжал деревню. Продолжая рассматривать голову, я задумался, что с ним стало. Так я стоял, пока до меня не дошло, что я выбрал не то место и время для этого.

Быстро оглянувшись и не заметив ничего подозрительного вокруг, я наклонился и стащил с трупа куртку, на ней не хватало рукава, и она была порванной, но для моих целей сгодится. Положив в нее голову и руку, я закатал сверток и быстро перевязал его полоской ткани, вырванной из рубахи.

После этого, подхватив сверток, я подбежал к дому старосты, чтобы резко остановится. Дверь была открыта нараспашку. Как и в следующем доме. Как и в конце улицы. Где-то чернел провал выбитого окна, где-то виднелись пятна крови, а возле таверны, привалившись к крыльцу спиной, лежало растерзанное тело девушки. Деревня не спала, она была мертва. Вот что меня настораживало все это время. Не было слышно ни лая собак, которые должны были услышать меня, ни другой живности, которая хоть иногда издает хоть какой-то звук.

Сглотнув, я попятился. Что бы тут ни произошло, моей информации хватит, чтобы пригнать сюда роту гвардейцев. А дальше пусть делают что хотят, я не хочу тут находиться.

Спиной почувствовав опасность я резко ушел в сторону. И не зря. Еще одна тварь незаметно подкралась сзади и, попытавшись ударить меня, провалилась вперед. Эта была более поджатой и чуть пониже, в ней угадывались черты молодого парня. Вот только развить инициативу атаки я не дал, толкнув ее плечом и, выхватив спаг, точным уколом перебил ей шейные позвонки. На удивление это помогло, и она рухнула на землю, вот только не умерла. Я был уверен, что молочные глаза смотрят точно на меня. Перехватив спаг, я отделил голову твари от остального тела и пнул ее в сторону.

Не задерживаясь, я выскочил из деревни и поспешил к коню, надо было как можно быстрее доставить послание. Подбежав к лошади, я прикрепил сверток к седлу. Мерин подозрительно всхрапывал и стал коситься на сверток, но видимо все же решил не взбрыкивать. Да и не было у меня желания терпеть его норов. Поэтому, как только отвязал его, я вскочил в седло и хлестанул того плетью. Конь всхрапнул и сделал пару шагов вперед, чтобы тут же замереть. Выругавшись, я стянул медальон с шеи и прикрепил его к шнурку на шее лошади. Практически сразу мир вокруг погрузился во тьму, но наконец-то удалось тронуться. Еще раз стеганув плетью, я заставил мерина сорваться в галоп.

** ** **

– Ты пьяный? – спросил корчмарь.

Он смотрел на наемника, что вчера ночью отправился по его поручению в деревню разобраться, что за ерунда там творится, и который только что ввалился в таверну и сказал, что мертвые восстали. В ответ на это, мужчина резко выдохнул через сжатые зубы и швырнул на стойку сверток с чем-то объемным внутри.

– Смотри, – выплюнул он.

Осторожно развернув промокший от крови сверток корчмарь брезгливо глянул на содержимое, чтобы уже через удар сердца нахмурится и всмотреться получше. В первое мгновение ему пришла мысль, что это человеческая голова, но он ее быстро отбросил. Перед ним предстала чья-то башка, череп, плотно обтянутый тонкой кожей. И если чуть вытянутые челюсти мало кто сможет заметить и отличить от человеческих, то вот острые зубы, что принадлежали скорее хищнику, бросались в глаза очень сильно. Удивленно подняв глаза на мечника, он спросил:

– Что это за тварь?

Его собеседник лишь молча кивнул на сверток, что был не до конца раскручен. Потянув за ткань, он вытряхнул руку с очень длинными желтыми когтями, под которыми была забита черная грязь. Руку, с такой знакомой татуировкой.

– Твою мать! – резко выдохнул он, по новой всматриваясь в то, что держал в руках, – это тот парень,