вниманием относился к делам в собственной вотчине, на нас уже давно снизошло бы благословение Небес! – вмешалась Чу Чжунай, попытавшись, видимо, не самым удачным образом прервать все больше позорящий клан спор. – Может, ты будешь больше думать о нас?

– Не дерзи мне, девчонка! – мгновенно вскипел Чу Мидянь. – Лучше возьми пример с брата, который знает, что надо молчать, когда старшие разговаривают! – Он ткнул пальцем в Хэпина, мгновенно сжавшегося еще больше и попытавшегося спрятаться за спинкой кресла целиком.

«Воистину, в клане Чу Юн только два типа поведения: либо ты на всех бросаешься, либо ты всех боишься», – вздохнул про себя Шуньфэн. Совет все больше походил на балаган.

– Глава Чу, подобные вопросы стоит решать частным порядком, зал Совета – неподходящее место для этого, – снова поднялся У Иньлин, но Чу Мидянь даже не посмотрел в его сторону. Шуньфэн украдкой оглянулся на мать: почему не вмешается она? Ладно глава Хань со своим спокойствием небожителя, но она-то никогда не терпела хаоса и безосновательных заявлений. Однако Янь Хайлань молчала, и вид ее был совершенно непроницаемым. Шуньфэну показалось, что он упускает нечто очень важное.

– Так что? – не унимался глава Чу. – Я жду объяснений от наследника клана Чжао – или все же тайного главы?

– У меня и в мыслях не было ввести кого-либо в заблуждение, а тем более оскорбить своим присутствием. – Чжао Шаюй прижал руку к груди и склонил голову. – Видимо, стоило прояснить все ранее, прошу прощения. Увы, годы никого не щадят, и, пусть мой отец достаточно крепок для управления кланом, столь дальнюю поездку он поручил мне.

– Благодарю за уточнение, молодой господин Чжао. Глава Чу, уверен, вам достаточно этого, – подал голос Вэй Юншэн, и отец Чу Чжунай, явно вознамерившийся продолжить спор, отчего-то замолчал. – Иначе нам придется подробнее говорить о доверии, и тогда вопросы возникнут не только у вас, но, быть может, и к вам. Обязательно в следующий раз захвачу зеркало, раз людей вам недостаточно для деловой беседы[214], а мы все – смею надеяться, и вы тоже – собрались здесь именно для этого. Простите за отнятое у вас время, глава У, – изящный, будто в танце, жест, – искусству беседы учатся не сразу. Прошу, переходите к делу.

Сказано тонко, но жестко. Едва ли Чу Мидянь не видит издевки; почему же позволяет так с собой обращаться? Вариант один: ему действительно есть что скрывать. Шуньфэн вновь покосился на мать, но она проигнорировала его немой вопрос.

– Благодарю, глава Вэй. Объявляю Совет кланов официально открытым. Уважаемые представители кланов, примите мою искреннюю признательность за то, что сочли повод сбора достаточно весомым. Рискну высказать пожелание, чтобы поводом для следующего Совета явились не столь непредвиденные и пугающие обстоятельства.

У Иньлин говорил емко, но подробно: напомнил о причине охоты, о жалобах местных жителей, о заброшенных землях, с которых, очевидно, и пришла нечисть, однако больше всего внимания уделил загадочному явлению, едва не погубившему отряд.

– Молодой господин Янь очень точно назвал его «волной» – едва ли можно подобрать более подходящее слово для описания как ощущений от этого явления, так и его характера. Длительность воздействия и ощущения напрямую зависели от уровня подготовки адептов и природного дара: чем выше уровень и более раскрыты тренированные меридианы, тем острее ощущалась «волна». Однако благодаря опыту я и несколько старших адептов смогли самостоятельно освободиться от воздействия «волны», пусть это и произошло ненамного раньше, чем она исчезла – так же внезапно, как и появилась, – а младшие адепты оказались практически беспомощны перед незнакомым явлением и полностью пришли в себя лишь спустя половину ши после отхода «волны». Опрос адептов клана У Минъюэ, присутствовавших на той охоте, показал, что абсолютно у всех возникли трудности с использованием духовного оружия и талисманов – это не говоря уже о трудностях с возвращением контроля над внутренней ци. Духовное оружие подчинялось с перебоями, приходилось постоянно перенаправлять потоки энергии, чтобы получить отклик. Талисманы срабатывали через раз, некоторые же вызывали не тот эффект, которого от них ожидали. У меня нет ни одного мало-мальски подходящего объяснения случившемуся.

– Каково нынешнее самочувствие ваших адептов и состояние оружия и талисманов, глава У? – уточнила Янь Хайлань.

– Поскольку духовное оружие непосредственно связано с владельцами, теперь, когда те оправились, оно тоже ведет себя как обычно. Сильнее всего пострадал адепт У Шань: сразу после отхода «волны» у него было отмечено начало искажения ци. Сейчас он все еще нездоров, но постепенно поправляется. Также напомню присутствующим, что в последней божественной охоте участвовали адепты трех кланов. За клан У Минъюэ я уже высказался, прошу также выступить в качестве свидетелей представителей кланов Янь Цзи и Чу Юн.

Шуньфэн ощутил подбадривающее прикосновение матери к плечу и с готовностью поднялся.

– Глава У описал все предельно ясно и по существу. От себя добавлю лишь, что существенного вреда здоровью адептов Янь Цзи «волна» не нанесла, больше напугала и дезориентировала. Правда и то, что уровень ее воздействия зависел от тренированности адептов: гораздо быстрее в себя пришли более старшие и опытные. Лично мной «волна» ощущалась как непрерывный поток энергии, которую меридианы в теле не могли ни впитать, ни вытолкнуть: очень походит на то, как не умеющий плавать человек захлебывается в бурной реке.

– Вам удалось самому вырваться из этого потока, молодой господин Янь? – заинтересованно осведомился Вэй Юншэн.

– Мне удалось взять себя в руки и более-менее безболезненно дождаться отхода «волны». – Возвращаться к тому безумию не хотелось даже в мыслях, но сделать это было необходимо. – Честно скажу: оказалось непросто. Помогло осознание, что это не обычная вода, а значит, утонуть я не могу. А даже если бы была обычная – я ведь хорошо плаваю, значит, мне ничто не грозило. – Немного подумав, Шуньфэн добавил: – Я вспомнил, как меня учил плавать отец, и пришел в себя.

– То есть можно сказать, что вас удержал в сознании некий якорь? Воспоминание о том, что важно для вас? – Хань Даичжи смотрел цепко, внимательно.

– Думаю, да. Осмелюсь предположить, что при встрече с подобным явлением самое главное – разграничить реальность и ложные ощущения, унять панику, вызванную настолько бурным потоком энергии.

– Молодой господин Янь, как вели себя мечи и талисманы ваших адептов? – задал вопрос и У Иньлин.

– Ровно так же, как вы только что говорили. Мой Люжэнь, – Шуньфэн коснулся гладкой рукояти, и меч тепло толкнулся в ладонь, отзываясь ласке, – слышал меня с перебоями, будто становясь ненадолго обычным оружием. Я смог связать яогуая только потому, что использовал талисманы усиления, но не знал, сработают они или нет. Это был риск, и я рад, что он оправдался.

– Яогуай? – хмыкнул Чу Мидянь. – Откуда в тех краях взяться яогуаю? Не привиделся ли он вам, юноша? Разум может породить бесчисленное множество демонов.

Шуньфэн не успел сообразить, что лучше: ответить резко, последовав примеру Вэй Юншэна, и проявить неуважение не только к старшему по возрасту, но и к главе клана, или промолчать, воздержавшись от перепалки с ворчливым стариком, – когда поднялась Янь Хайлань.

– Глава Чу, – ее голос обжигал льдами залива Лэнвань[215], – правильно ли я понимаю, что вы сомневаетесь в словах моего сына – а значит, и всех прочих участников охоты, включая главу У? Судя по вашим словам, они блуждают в потемках, и лишь вам со стороны все ясно видно[216].

– Глава Чу, – присоединился к ней У Иньлин, – это кажется невероятным, я понимаю, но вам придется поверить. Иначе следует признать, что более тридцати заклинателей сошли с ума одновременно, – однако все мы тут в здравом уме, как видите. Возможно, слова вашей дочери покажутся вам более убедительными. Молодая госпожа Чу, прошу вас, – изящным взмахом руки он пригласил ту выйти вперед, одновременно улыбнувшись Янь Хайлань, и Шуньфэн облегченно выдохнул про себя, когда матушка вновь села. «На вашем месте, глава Чу, – с усмешкой подумал молодой заклинатель, – я бы не дразнил дикого зверя. Вам ли, при вашем опыте и возрасте, не знать, как важна безопасность на охоте, как обычной, так и божественной. Матушке-то об этом прекрасно известно, а вам?»

– Молодая госпожа Чу, – вновь