Шрифт:
Закладка:
— Держись, друг! — ответил Ромка.
А из чёрных каменных глыб сложенного дворца вышел сам Орангул. Он сразу всё понял и забормотал своё заклинание:
— Ораглыз… Орагез… Орагей… Кто пришёл незваным в лес — ка…
Тут страшенный гром раздался. Замок дрогнул. Закачался.
Ожил лес. Трава проснулась. Звонко озеро плеснулось.
Волны тут пошли вокруг — всплыл медведь и ожил вдруг.
Это Фомка углядел всё-таки Чёрную Каменную Кувшинку. Сорвал её. И отломил первый лепесток.
И утратил волшебную силу Орангул. Он выкрикивал своё заклинание, но оно уже не действовало.
А ожившие вдруг звери и птицы вместе с Мишкой кинулись на подмогу Артосу и Ромке.
Лоси Двуглавого Змея и Клык-Клык Грумбумбеса бодают. Волки — кусают. Птицы — клюют. Пчёлы, осы и шмели — жалят.
Как волчок, как дикий бес, закрутился Грумбумбес и удрал в зёленый лес.
Следом кинулись сторожа Ежи, сторожевые Гадюки и охранники Пауки.
А за ними вся звериная рать, все, кто проснулся.
Змей Двуглавый колечком скрутился и в озеро скатился. Только булькнула вода, и от Змея — ни следа.
Оторвал Фомка ещё один лепесток от Каменной Кувшинки. Треснул и развалился Орангулов замок. А сам Орангул стал маленьким паучком. Запищал он, заюлил и пощады запросил.
— Скажи заклинание, от которого железо и камень превращаются в прах! — потребовал Ромка. — Только не ври. Не то сорвём последний лепесток, и конец тебе.
Ах как не хотелось Орангулу расставаться со своей тайной. Он и морщился. И корчился. Даже плакал и стонал. Ну а всё-таки сказал:
— Крупбарело. Колдовело. Тири… Тури… Тах… Размыкайся, разлетайся, рассыпайся в прах…
Спасите Красного Лиса
Израненный, истерзанный врагами Красный Лис умирал.
Он уже не шевелил пышным огненно-красным хвостом.
Не открывал больших ярких глаз.
И не дышал.
Даже волшебный отвар, изготовленный Древним Вороном Каррыкарром, не смог исцелить Красного Лиса.
Красного Лиса друзья обступили. Головы скорбно молча склонили. Стояли, не глядя друг другу в глаза.
Ромка вдруг громко и внятно сказал:
— Не могу как столб стоять. Не хочу молчать и ждать. Пока друг наш. Верный друг наш. Храбрый Красный Лис умрёт.
Тут встрепенулся Каррыкарр. Широкими, звонкими, будто железными, крыльями взмахнул. Взмыл под самое небо. И оттуда, с высоты, закричал на весь лес:
— Карр!.. Карр!.. Карр!.. Карр!.. Слушай, млад меня и старр. Слушай, лес сосновый. Слушай, борр кедрровый…
Онемели звери и птицы. Стих шелест листвы. Замерли, не шелохнутся травы. Застыли в неподвижности цветы. Где кого Каррыкарров голос застал, тот там и встал. Замер и слушает Древнего Ворона.
А Каррыкарр продолжал вещать с высоты:
— Вррагами изрранен наш дрруг Кррасный Лис! Он умиррает…
— Вы слышите… Слышите… Слышите… — зашелестели травы, передавая друг другу печальную весть.
— Красный Лис не должен умереть, — дружно и гулко пророкотали кудлатые, лохматые, зелёные Кедры.
— Нельзя допустить, чтобы он погиб, — подхватили белые, тонкие и стройные Берёзы.
— Спасём Красного Лиса! — звонко, на весь лес прокричал маленький голосистый Зяблик.
И вдруг всё живое, что было в лесу, разом выдохнуло:
— Спасё-ё-ём!.. Спа-а-а-асё-ё-ё-ём!
И сейчас же две Синички принесли живой водички.
А потом Бурундучок трав целебных приволок.
А потом больному в дар пчёлы принесли нектар.
Вмиг целебною травою Лиса обложили.
Ключевой живой водой Лиса окропили.
Шевельнулся Красный Лис, повернулся Красный Лис.
На четыре лапы встал. Цел и невредим. Громким голосом сказал:
— Отомстим!
Все звери и птицы, кто долгие годы простоял окаменелым в заколдованном Каменном Лесу, — все ринулись вслед за Красным Лисом, Ромкой, Фомкой, Артосом и Мишкой.
И прогнали из леса Клыка-Клыка Грумбумбеса. И тогда Грумбумбес вырыл яму. В неё влез. И исчез.
Свобода
Давно закончилось представление в цирке.
Разошлись по домам зрители.
И артисты ушли.
Только остались в клетках дрессированные звери и птицы.
Да ещё остались ночные сторожа.
Поздняя тёмная ночь окутала город.
Погасли огни в домах.
Потухли витрины магазинов. На пустых полутёмных улицах — ни прохожих, Ни автомашин.
Густая.
Ночная.
Непроницаемая тишина.
Потому так далеко-далеко слышен храп цирковых сторожей.
Так крепко спали сторожа, что не слышали и не видели, как мимо них скользнули одна красная и четыре чёрные тени.
Скользнули туда, где жили птицы и звери.
Те мигом очнулись и замерли, прислушиваясь к голосам вошедших.
Стукнувшись головой о какую-то железяку, Фомка заворчал:
— Тут можно покалечиться! Безобррразие, как темно!
— Не слышно ничего, как под водой, — Артос потряс сердито головой.
— В этой железной, вонючей берлоге голову можно оставить и ноги, — поддакнул Мишка.
— Эй вы! Где тут львы?! — крикнул Ромка Ромазан.
— Мы тут! — ответил сразу Эд. —Зажгите-ка скорее свет.
Красный Лис нашарил выключатель. Вспыхнул свет.
Что тут началось! Ни сказать, ни описать.
От радости львы обнимались. Прыгали. Кувыркались. Лапы тянули. Кричали:
— Ромка! Привет! Мы вас ждали!
— Фомка, здорово! Хвост твой на месте?
— Мишка! Какие принёс ты нам вести?
— Здравствуй, Артос! Лапу давай!
— Эй, Красный Лис! Не зажги наш сарай!
— Где Каррыкарр?
— Сторожит сторожей. В путь собирайтесь. Да поскорей, — ответил Ромка.
— А Орангул?
— Орангула в паучка превратили. Всем зверям свободу воротили, — ответил Красный Лис.
— И деревьям, и цветам. И конечно же, вам! — договорил Фомка, поднимая хвост восклицательным знаком.
Львы обнялись и трижды прокричали «Ура!».
А Ромка тем временем, чуть отступив от клетки, негромко выговорил заклинание:
— Крупбарело. Колдовело. Тири… Тури… Тах… Размыкайся. Разлетайся. Рассыпайся в прах…
Послышался лёгкий треск, и клетка, в которой сидели львы, растаяла. Будто и не было никогда этих толстенных железных прутьев.
Пять освобождённых. Пять ликующих. Пять могучих львов обступили друзей.
И давай им лапы жать. И давай их обнимать. Нежно-нежно в нос лизать.
Потом львы выстроились в шеренгу, и самый старший и самый сильный лев по имени Эд запел:
Все говорят: я — царь зверей,
И мне должны служить,
А я хотел бы без царей
И без холопов жить.
Будь ты хоть кроха бурундук
Иль малая пичуга,
Ты всё равно
