Он рассмеялся, отстегнул ремень безопасности и последовал за Сереной в кабину.

Следующие несколько минут я смотрела, как он беседует с пилотами, и меня просто распирало от гордости и счастья. Я помогла ему испытать то, о чем он всегда мечтал.

Первый пилот встал и пригласил Дина занять его место. Они втроем что-то обсуждали, то и дело указывая на приборы, и мне хотелось подслушать их разговор. Мама оборвала мои мысли циничным замечанием:

– Надеюсь, он не разобьет самолет.

Я повернулась к ней.

– Мам, не говори так. Он не разобьет самолет.

Она пожала плечами, и я поняла, что это был тонкий упрек в мой адрес за расставание с Гэбриелом. Я перегнулась через проход.

– Пожалуйста, мам, дай Дину шанс. Умоляю тебя. Потому что он мне очень нравится.

– Мне он тоже нравится, – бодро, но неубедительно ответила она.

– Мама. – Я посмотрела ей прямо в глаза. – Возможно, он тот самый.

Какое-то время она смотрела на меня не мигая. Затем выдохнула.

– Хорошо, я дам ему шанс. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, вот и все.

– Я счастлива. Я очень счастлива.

Откинувшись на спинку кресла, я сжала подлокотники и пожалела, что моя мама не может позволить мне жить своей жизнью и любить того, кого я хотела любить. Она понятия не имела, что у меня на душе.

Дин пробыл в кабине почти весь полет до Майами, но когда пришло время приземляться, он вернулся на свое место.

– Это было невероятно. – Он пристегнул ремень безопасности. – Не могу поверить, что это только что произошло. Спасибо.

– Я рада, что тебе понравилось. Как это было?

Он сжал мою руку.

– Они отключили функцию автопилота и позволили мне взять штурвал. Заметила, когда мы набрали высоту?

– Да.

– Это был я. Потом снова выровнял. Какое ощущение… Как будто я умер и попал в рай.

Я была очарована его восторгом и в тот момент поняла, что его радость стала моей радостью. Еще я поняла, что безумно, страстно влюблена в него, но это глубокая, душевная любовь. Бескорыстная.

Двадцать минут спустя мы приземлились в Майами, и мне не терпелось сойти с самолета, чтобы провести все выходные с этим человеком, которого я просто обожала. Я с трудом держала себя в руках.

Наступил новый день, и мы мчались на паруснике сестры сквозь тяжелые ревущие волны по открытой воде, как по тропе войны. Над нами парили чайки, а линия горизонта вдалеке, казалось, качалась вверх-вниз, когда поднимался и опускался бушприт. День был ясный, небо – чистое, и белые шапки волн великолепно переливались под жарким солнцем.

Сара и ее муж Леон пригласили нас с Дином поплавать с ними, пока мама, как она всегда предпочитала, ходила по магазинам. Дин никогда раньше не был на парусной лодке, но ему не терпелось узнать о блоках, снастях и направлении ветра. Он быстро учился, и мне было очевидно, что Саре и Леону он понравился. Я была благодарна им за это. Возможно, они могли бы как-то повлиять на других членов моей семьи.

Ближе к вечеру на обратном пути, когда мы с Дином стояли у правого борта, я заметила стаю афалин. Они быстро плыли вдоль лодки, прыгая над волнами.

– Смотри! – крикнула я, указывая на них, когда мы поравнялись. – Дельфины!

Я рассмеялась от восторга, но, повернувшись к Дину, увидела, что он мрачно смотрит на свою левую руку, лежавшую на перилах. Его глаза были широко раскрыты, лицо ничего не выражало, он словно погрузился в транс. Я положила руку ему на плечо и слегка встряхнула. Он поднял глаза, и ему будто бы понадобилось несколько секунд, чтобы узнать меня.

– Эй, – сказала я.

– Привет, – ответил он, как будто только что проснулся.

– Ты видел дельфинов?

Он взглянул на воду и увидел, как они проплывают мимо.

– Ух ты, смотри-ка… – Он обвил рукой мою талию и притянул меня к себе.

Я не знала, осознает ли он, что сейчас был где-то в другом месте. Я почувствовала укол беспокойства, но решила оставить все как есть и поцеловала Дина в щеку. Мы долго стояли вместе на свежем ветру, глядя вдаль на Майами.

В тот вечер мы пошли ужинать вдвоем. Я зарезервировала для нас небольшую приватную кабинку в моем любимом ресторане с сиденьями, обитыми красной кожей, скатертями в красно-белую клетку и гигантской фреской, изображавшей Колизей. Хозяин хорошо знал меня, потому что я много лет ходила туда с родителями, еще с тех пор, как была маленькой девочкой и всем блюдам предпочитала макароны с сыром. Он был рад меня видеть и обращался с нами так тепло, будто мы были членами его семьи.

Дин, загоревший за день на яхте, был таким красивым в сиянии свечей! Я положила руку ему на колено.

– Тебе понравилось на яхте? – спросила я. Он наклонился ближе, и его дыхание коснулось моих губ.

– Это было замечательно. Все в эти дни просто потрясающе. И дело не в том, что я летал на частном самолете и плавал на яхте. Самое приятное – проводить время с тобой. Я чувствую себя самым счастливым человеком на земле.

– Я тоже, – ответила я. – Не хочу, чтобы эти выходные заканчивались.

Хорошо, что у нас была отдельная кабинка, потому что мы слились в долгом нежном поцелуе, от которого мне только хотелось большего. Я прижалась губами и носом к его гладко выбритому подбородку, а он положил руку на мое голое колено под столом.

Мы немного поговорили о том, чего ожидать на вечеринке по случаю дня рождения дедушки. Потом принесли первое блюдо, и мы немного отодвинулись друг от друга. Позже, когда мы уже доели пасту, я сжала руку Дина.

– Я хотела спросить… где ты сегодня был?

Я имела в виду момент, когда он едва не упустил из виду дельфинов.

Кадык Дина подпрыгнул. Он слегка отвернулся от меня и расстроенно покачал головой.

Я почувствовала, что он недоволен собой, а не моим вопросом, поэтому продолжала:

– Дин?

– Прости, – ответил он. – Я слишком погрузился в свои мысли.

– Хочешь поговорить об этом?

Он повернулся ко мне, я легонько коснулась его бедра.

– Хотел бы, – ответил он, – но не могу.

– Почему нет? Ты можешь рассказать мне что угодно. Вдруг я смогу помочь?

– Вряд ли. – Он стряхнул хлебные крошки со скатерти.

– Я умею слушать. Просто доверься мне.

Он подался вперед, скрестил руки на столе и пристально посмотрел мне в глаза, ниже, на мои губы, а потом