Мистер Саймон Хесс

Фэрвью-авеню, 373

Торговый агент в фирме «Системы блокировки Уэстлейк Лок Системс»

Ниже она добавила телефоны – его и работодателя, а также номер и модель машины.

В конце не удержалась и приписала:

Проще простого.

Еще с минуту она разглядывала написанное. Потом снова принялась листать справочник, пока не нашла раздел под буквой У.

Она вспоминала отца и развод. Вспоминала напряженные встречи с юристами и как мать приходила после них домой, кидалась вещами и называла Вив ничтожеством.

«Наверное, лучше не стоит», – сказал голос в ее голове. Но следом раздался еще один голос: «Мне все равно». Она провела пальцем по списку фамилий, пока не нашла ту, которую искала. Уайт. В Фелле их была целая дюжина, но только один Р. Уайт.

И опять: проще простого.

Вив набрала номер. На этот раз она решила не вживаться ни в какую роль. К телефону вновь подошла женщина.

– Алло?

– Миссис Уайт?

– Да.

– Ваш муж вам изменяет, – сказала Вив и повесила трубку.

К тому моменту как она доехала до Фэрвью-авеню на своем «кавалере», у нее уже раскалывалась голова. В это время ей полагалось спать, но она лишь немного вздремнула около восьми утра. Теперь часы показывали два пополудни, и Вив казалось, что уснуть она не сможет больше никогда.

По меркам Фелла район Фэрвью-авеню был довольно симпатичным: бунгало с газонами, деревья, летом покрытые пышной листвой. Вив медленно ехала по улице, высматривая в унылом свете октябрьского дня номера домов. Перед домом номер 373 стояла «вольво» – машина его жены.

Здесь ей наконец пришлось признать: она не очень понимает, что делать дальше. Предполагалось, что торговый агент сейчас в Буффало; но у Вив не было его фотографии, не было вообще никакой информации о нем, не считая адреса.

Она не могла сказать, зачем он останавливался в «Вечерней заре» под выдуманными именами, если в Фелле у него и так есть дом. Откуда он родом? С кем дружит? Есть ли у него дети?

Вив даже не знала, имеет ли он какое-то отношение к Бетти, Кэти или Виктории. Она знала только его имя и номер дома.

Наверное, эту затею стоило бросить. Но вместо этого Вив припарковалась за углом возле небольшого сквера. Из окна было видно подъездную аллею, ведущую к дому Хессов. Выключив двигатель, Вив потерла лицо ладонями. Подумала, что надо достать блокнот и набросать план действий.

А потом откинулась на спинку сиденья и провалилась в сон, так и не додумав до конца мысль.

Когда она открыла глаза, было уже темно. В первый миг она запаниковала, решив, что уже ночь и ей давно пора быть в мотеле. Но, взглянув на наручные часы, поняла, что сейчас только шесть вечера – просто под конец года рано темнело. Вив поежилась: снаружи машину обдувал холодный ветер.

Сев прямо, она пригладила волосы и замерла. Возле дома Хессов появилась вторая машина. Та самая машина торгового агента.

Даже не думая, Вив открыла водительскую дверь и выбралась наружу. Никаких сомнений – иначе она бы никогда этого не сделала. Иди, просто иди. Девушка завернула за угол и направилась к дому Хессов; навстречу ей выехала машина – какой-то хороший человек возвращался с работы, – и она едва заметно вздрогнула. Проводив взглядом уплывающие огни фар, Вив приблизилась к дому с торца и присела на корточки в окутанном тенями саду.

Это безумие.

Мне все равно.

В этом безразличии было что-то освобождающее. Ее больше ничего не сдерживало: ни семья, ни друзья, ни дом, ни реальная жизнь. Даже время перестало иметь значение с тех пор, как она устроилась в «Вечернюю зарю»: дни и ночи перемешались, выстроились в длинную линию, и теперь она их совсем не различала. Но все вокруг жили по часам: вставали с утра, ложились спать ночью, возвращались с работы в шесть вечера; с этими людьми она учтиво делила планету, но совершенно их не понимала. Зачем они так утруждаются? Ночи теперь тянулись без конца; ночь была с утра, теперь вот опять ночь. Сплошная чернота, изредка прерываемая лишь хаотичными проблесками серого света. Даже сейчас, когда она сидела в саду торгового агента, на часах могло быть три ночи. И кто докажет, что она не права?

В окне в нескольких футах от нее зажегся свет. Вив бочком подошла поближе и прислушалась. Никаких детских голосов. Узнай она, что с торговым агентом живут дети, ситуация бы усложнилась – все равно что увидеть, как на пустую дорогу выходит маленький ребенок. Давай, давай, беги! Если он и вправду был тем, кем его считала Вив, ему полагалось жить с женой – бледной, увядшей женщиной, которая давно пустила жизнь на самотек, – и больше ни с кем. Тогда картина бы сложилась.

Она на цыпочках придвинулась к светящемуся окну и, медленно поднявшись на ноги, заглянула с угла внутрь. Это оказалась кухня: возле мойки спиной к Вив стояла женщина и под струей воды ополаскивала посуду. Одета женщина была в штаны на резинке и мешковатую футболку. Наметанным глазом участницы театрального кружка Вив мгновенно подметила, что вся ее одежда сшита на швейной машинке.

Затем в кухню вошел мужчина. Среднего роста, нормального сложения, чисто выбритый, с короткой стрижкой. На нем были брюки и сорочка без галстука с подвернутыми рукавами. Квадратное лицо, маленькие, невыразительные глаза. В последний раз, когда они виделись, мужчина улыбнулся ей улыбкой, которая не подходила к его лицу и от которой Вив стало не по себе. «Что поделать, видимо, такое у меня непримечательное лицо», – сказал он в ту ночь. Не говоря ни слова, он поставил на кухонную стойку рядом с женщиной свою тарелку и снова вышел.

«Ну здравствуй, Саймон Хесс», – подумала про себя Вив.

Она знала, что женщина расскажет мужу про странный телефонный звонок. Из отдела планирования, в котором почему-то решили, что он должен был ехать в Нью-Йорк. И в ответ торговый агент растеряется и скажет: «Но они же и так прекрасно знали, куда я еду. Зачем им вдруг понадобилось звонить?» Может быть, этот разговор уже имел место раньше; всего один телефонный звонок в компанию – и он бы сразу понял, что какой-то неизвестный человек задавал про него вопросы. Вив нужно было действовать быстро.

Снова присев, она добралась на корточках до ворот, ведущих на задний двор, открыла защелку и заглянула внутрь. Типичный двор загородного дома, обнесенный забором, с патио и скрытой в темноте лужайкой. По-прежнему никаких детских игрушек. Прикрыв ворота, Вив отступила.

Она не понимала, чего конкретно ищет, – но