– Его… его родные могут убить тебя? – не веря переспросила Исабель. Ей не нравилась эта правда. Не нравилось, как спокойно и легко Винсент говорит о смерти как о единственном выходе для себя.

– Что-то из области перехода проклятия. Божественного провидения и еще чего-то, я пока не вчитывался в письмо, которое получил.

Виконт вгляделся в расстроенное лицо Исабель и, подойдя к ней, опустился на колени, напротив.

– Не бойся, Исабель. Платить тебе и Мелеху я буду еще долго. Я понятия не имею, что случилось с Селисом, и где искать его родных, если такие вообще есть.

В груди Исабель вспыхнул гнев.

– При чем тут деньги! – стукнула она кулачком Винсента по груди. – Почему ты вообще говоришь про деньги?! Я о другом. Я про другое. Разве можно так, разве можно, чтобы выходом была только смерть?!

Я бы очень хотела, чтобы ты мог снять проклятие и жить счастливо, Винсент.

Несколько секунд Винсент смотрел на Исабель. Смотрел так, что девушка зарделась от смущения, что-то очень личное было во взгляде виконта. Затем он поднялся и протянул руку Исабель.

– Счастливо тоже вряд ли получится. Я очень устал, Исабель. Пожалуй, тебе лучше уйти. Но сначала я хочу кое-что тебе подарить. Идем.

Ничего не понимающая, смущенная девушка проследовала за виконтом. Тот прошел через кухню, взял со стола нож и, толкнув дверь, вышел на улицу. Обогнул деревья, завернул за угол и Исабель поняла, что они идут к Висконти. Винсент ловко срезал с куста несколько пышных, нежных цветков и ласково погладил срезы пальцем. А потом протянул цветы Исабель.

– Держи, это тебе. Может, Королева Роз придет к тебе во сне и сможет исполнить твое желание. Какое-то другое желание.

– Винсент… – девушка растерянно взяла цветы. Виконт ласково потрепал ее по плечу.

– Не смотри на меня так. Я пока не нашел никого из родственников Селиса. Но я не могу жить вечно, Исабель. И надеяться на милость тех, кто рядом со мной. Больше не могу. Ты бы тоже не смогла. Так что считай, что я получил очень хорошую новость. Она подарила мне надежду, – почти весело сказал виконт.

– Я не знаю, что сделала бы я, – выпалила Исабель.

Виконт замер.

– Что?

– Я не знаю, что сделала бы я, Винсент. Я не уверена, что мне хватило бы смелости шагнуть в огонь за тем, кого я не люблю.

Винсент какое-то время молчал.

– До завтра, Исабель, – ответил он, наконец.

Виконт развернулся и направился обратно к дому, оставив Исабель в полном смятении чувств. И спроси ее сейчас на исповеди, а что именно она чувствует, Исабель бы не смогла толком ответить. Кроме того, что она не хочет, чтобы виконт умирал.

Исабель уходит на рассвете – она все-таки засыпает, прямо в библиотеке. А мне не спится. Я жду, когда небо начнет розоветь и бужу сонную рыбу. Потом все-таки проваливаюсь в дрему, а когда снова просыпаюсь, то злюсь. Злюсь на себя. Я не знаю, что это было. Я не хочу знать, что это было. Что за чувство, почему у меня ноет в груди, почему я бился о проклятые ворота и почему у меня замирало сердце, когда Исабель лежала на моем плече.

Я думаю об этом все утро, думаю, когда приходит Исабель, когда я работаю вместе с Ленно и невпопад отвечаю на его шуточки и рассказы из деревенской жизни. Ленно удивительно умеет сохранять дистанцию со мной – господин – с непринужденностью незатейливых историй. Но сегодня они не отвлекают и не развлекают меня. Давно мне не было так плохо. Так плохо от того, что накануне было так спокойно.

Кручу в голове мысли, заставляю себя спрятать их в самый дальний угол своего сознания и отвлекаюсь на работу вместе с Ленно. Уговариваю себя, что надо немедленно заняться поисками следов Селиса. Единственный выход. Единственный. Но как? Архивы и возможности Жан-Жака не безграничны. Вряд ли он сможет помочь мне. А потом мне приходит в голову такая простая идея, что я смеюсь. Архивы. Архивы Обители. В каждом крупном городе есть представительство Обители и они должны вести учет всех освященников, служащих в округе. Скажем, пять золотых монет – более чем щедрый дар во имя богов, чтобы помочь бедному деревенскому юноше найти своего единственного дальнего родственника. Я говорю Ленно, чтобы он немедленно бросал все и отправлялся в город. Даю ему дополнительно пару медяков, чтобы взял у кого-нибудь в деревне телегу и лошадь.

Ленно уезжает, а я понимаю, что волнуюсь. Очень волнуюсь. Заставляю себя успокоиться и взять себя в руки. А потом Исабель выбивает меня из равновесия одним вопросом. Вопросом, который тянет за собой слишком много всего. Я так устал. Я ужасно устал. И я решаю ответить на этот вопрос. Вспомнить то, что так долго хранил в себе.

…Чего я не ожидаю, так это того, что Исабель расстроится. Расстроится за меня. Я гоню прочь от себя чувство неуместной нежности и грубо говорю про деньги. А Исабель бьет меня своим кулачком и – вот это да – кричит на меня!

Она не хочет чтобы я умирал. Это плохо. Это очень-очень плохо.

И все же, мне хочется именно сейчас сделать для Исабель что-то хорошее. Поэтому я дарю ей цветы с Висконти. Пусть порадуют ее. Может, ей хотя бы приснится Королева Роз. А, может, поутру она поймет, что ее тошнит от меня. Тоже вариант.

Но Исабель снова удивляет меня. Она говорит, что не знает, шагнула бы в огонь за тем, кого не любит. Мне не нравится это « не любит». А если бы любила, то шагнула бы? Я страшусь спрашивать себя об этом. Пошел бы я за Азарией, как Селис, если бы любил ее?

Последнее время мне кажется, что да.

Я сухо прощаюсь с Исабель и практически сбегаю в дом. Меня пошатывает, голова становится горячей, словно в нее насыпали углей.

Нет, Исабель. Я не расскажу тебе о других словах матери Азарии. О том, что кроме смерти есть жизнь. Интересно, почему она не сказала прямо, что подарить мне смерть может Селис? Его родственник? Не хотела, чтобы я быстро отмучался? Хотела, чтобы я сам нашел ответ? Хотела сказать позже, но слишком быстро ушла вслед за дочерью? Ее таинственность стоила мне двадцати лет поисков.

… Ну или я должен был понести это наказание, чтобы пророчество сбылось?

… Зато насчет любви она была ясна. Наверное, не верила, что