Шрифт:
Закладка:
– Меня забрал к себе дядя, – продолжил Винсент негромко. – Спустивший большую часть своего состояния на азартные игры и женщин. Но его титул, его связи с королевской семьей в глазах света были выше, чем все его пороки. Дядя не имел доступа к моему наследству – отец знал, что представляет из себя его брат. Он составил завещание в пользу того, что я, и только я мог получить доступ к состоянию по достижении совершеннолетия. Назначил на случай своей смерти небольшое содержание мне и матери до моего совершеннолетия и добился у королевы аудиенции. За свои заслуги в прошлой войне с Затуссией, за заслуги при королевском дворе, за свою истинную верность. Королева поставила на завещание свою личную печать – выше закона, выше любых лазеек.
Винсент покачал головой.
– Говорю же, отец был очень умен. Так что дяде достался сопляк, с которого и взять было нечего. Кроме титула и смазливой мордашки. И дядя решил продолжить дело отца. Лепить из меня наследника, мужчину. И завидную партию для невесты. Из какой-нибудь богатой семьи с хорошей репутацией. Чтобы, с одной стороны, брак этот не был мезальянсом, а с другой – чтобы для семьи невесты породниться с нами было честью. Ну и чтобы ради такого дела отец нареченной выплатил все долги дяди. И сверху приплатил.
– И что, кто-то согласился бы? – не сдержала удивления Исабель.
Виконт, наконец, посмотрел на нее и беззлобно усмехнулся.
– Милая моя, наивная рыбка. Ты не слушала? В те времена, повторю, моя семья была близка к королевскому трону. Я имел все шансы продолжить славный путь отца – с точки зрения света. Брак со мной открывал воистину захватывающие перспективы. Вот только я в этом все участвовать не хотел.
Винсент поболтал напитком в бокале.
– Дядя очень старался. Не сумев сломать меня силой, он перешел к издевательствам. Ну знаешь, пригласить меня, тринадцатилетнего мальчишку, к гостям и высмеять мои увлечения романтической поэзией. Найти и украсть мой блокнот и зачитать мои заметки. Пройтись по моей матери, а когда я кинусь на него с кулаками – выпороть меня и запереть на денек без еды. Он так старался извратить все, что мне дорого, что в какой-то момент я поверил ему. Я поверил, что во мне нет ничего хорошего. Что я не могу и не должен сожалеть, понимать, сострадать. Что все это сор и пыль.
И я решил стать другим. Нет, я не оправдываю себя, Исабель. Я сам выбрал этот путь. Не мой дядя, не волшебная сила, только я. Я не уступил дяде. Я просто выбрал себя. Другого себя. Того, кто живет одним днем. Того, кому не больно, потому, что он либо пьян, либо веселится с друзьями, либо… – виконт запнулся. – С женщинами. С милыми, добрыми девицами, которые сами приходили ко мне. С женами вечно занятых, брюзжащих мужей.
Я жил так, чтобы стереть в труху всю выгоду, которую можно было бы получить от брака со мной. Чтобы ни один состоятельный отец не решился выдать за меня дочь. Чтобы дядя остался ни с чем. И мне это удалось.
Винсент поставил бокал на столик и, поднявшись, снова отвернулся к окну. У Исабель пересохло во рту и она подумала, что сейчас с удовольствием бы выпила воды. Или того странного… кофе. Или что там виконт говорил про вино? Она пробовала домашнее пару раз, на весеннем празднике. Сладкое и бьющее в голову. Вот сейчас бы его, чтобы легкость в теле, чтобы отдышаться, чтобы стряхнуть с себя оцепенение. Она так близко подобралась к сердцевине истории Винсента – что она будет делать потом?
– Когда мне исполнилось восемнадцать, дядя вышвырнул меня в Лозу. Думал, наказывает меня, а я и был рад. Ко мне приезжали мои… приятели. Мы устраивали тут такие праздники, такие пирушки. И поверь, Исабель. Никто, никогда не приходил сюда силой. Что бы ни говорили обманутые женихи, рассерженные мужья, братья, отцы. В моем доме, рядом со мной запрещено было обещать невозможное, опаивать, заставлять или угрожать. Все только честно и добровольно. Ну а что кто-то думал, что после этого станет виконтессой, леди или купеческой женой – были у меня и такие знакомые – ну, так я не властен над чужими фантазиями. Все было добровольно, Исабель.
Винсент повернулся, посмотрев на Исабель тяжелым взглядом, и та поняла, что виконту очень важно, чтобы Исабель в это поверила. Что чтобы он и его приятели ни творили в Лозе, они никогда никого не заставляли проводить с ними время.
И Исабель верила. Верила, потому что иначе Винсент не мог.
Она кивнула и плечи виконта чуть расслабились.
– Когда мне было двадцать я получил доступ к наследству и занялся обустройством Лозы. Для простых работ я нанимал людей из Малой и Большой Долины. Ну и вообще, всем было любопытно, что я тут такое делаю. Многие приходили посмотреть и Азария тоже.
Знакомое имя словно ужалило Исабель. Азария. Та, с кого все началось? Причина проклятия виконта?
– Мать Азарии приносила мне хлеб – чудо, что за хлеб у нее получался. А потом вместо нее стала ходить Азария. Тоненькая такая, совсем невинная. Хорошенькая, хрупкая. Все кидала на меня взгляды и так улыбалась… как солнечный луч через тучи пробился. Ее отец был освященником, мне кажется, она все дни проводила либо матери помогая, либо в храме. Ничего о жизни не знала.
Виконт покачал головой.
– Влюбилась она в меня. Все приходила к Лозе, смотрела, смотрела. Пока ее мать не прогоняла. А мне такое не нужно было, Исабель. Как там Жель сказал, Чудовище? Да, наверное так оно и есть. Сестру мельника я принимал с радостью. Хороша была. Знала, чего хочет.
Слова виконта, тон, которым это было сказано, неприятно задели Исабель. Эта сторона жизни виконта оказалась… чужой. Чуждой.
Винсент на реакцию Исабель, поглощенный воспоминаниями, не обращал никакого внимания.
– А этот цветок – нет, не для меня. Потом я уехал. Пару лет путешествовал, брал уроки скрипки, учился боксировать, познакомился с одним замечательным ботаником. Покупал и отправлял сюда книги, встречал разных людей, узнавал… многое. Наверное, хотел понять, кто я на самом деле. Что во мне от мамы, что от отца, а что от самого себя. И почти понял. Почти… но встретил
