– Сможет – только зачем ему? Он из тех, кого интересует только собственная персона. Так, пошарит слегка, а когда убедится, что его там нет, уйдёт. Ваши друзья, родственники и возлюбленные его не интересуют.

Лунии не очень-то верилось. Кое-что в её памяти могло очень даже заинтересовать Змея.

– А как же «Хризалида»? – спросила она. – Я помню всех из улья Цикады, кто состоял в ней, – это поможет их схватить.

Ящерка взглянула на неё с презрительной жалостью.

– Никакой «Хризалиды» больше нет, да и кому теперь нужна ваша горстка бунтовщиков? Скоро все шелкопряды станут такими же, как ядожалы, и мы сможем управлять всеми сразу. Разве что Осе может быть интересно, но ей до вашей памяти не дотянуться.

– Почему?

– Ну какая же ты дура! Её нет здесь с нами, она просто марионетка, которая управляет другими марионетками. Её собственный яд удачно сочетается с соком лианы, вот и всё… Хмм, у вашего болтливого друга в хвостовом шипе похожий яд… наверное, стоит попытаться и его использовать так же. – Ящерка задумалась. Луния с отвращением передёрнула крыльями. Сделать Вихря второй Осой! О таком даже думать не хочется. – Так или иначе, без разрешения она ничего не может. Считает себя равной нам, но на деле не главнее Змеева пальца на руке.

Интересно, подумала Луния, почему не Ящеркиного когтя?

– А у тебя есть такие… м-м… когти? – поинтересовалась она. – В смысле, драконы, которыми управляешь ты одна.

– Нет-нет, они все подчиняются нам обоим и лиане, но управлением по большей части занимается Змей. Мне неохота, слишком уж он лезет с советами, а лиана слишком тупая, у неё получается только размножаться… Икар, – обернулась Ящерка к дракончику, – мне надоела её болтовня, скажи ей заткнуться, а?

– Да почти всё уже, – хмыкнула Луния, хотя на самом деле готова была спрашивать целую вечность. Должно быть, Сверчок чувствует себя так же, когда сыплет вопросами. – Вот что ещё мне важно знать: может Змей разглядеть что-нибудь в моей памяти лучше, чем я сама? Ну, например, читать книгу, которую я открыла, но сама не читала, а только заглянула, но слово в слово не помню.

Достаточно расплывчато, но ответ и правда очень важен. Ещё не хватало, чтобы он скопировал карту маршрута с Панталы в Пиррию! Луния видела её лишь пару раз мельком и сама ни за что не сумела бы вспомнить и нарисовать, но кто его знает? Вдруг Змей способен остановить время в видении и разглядеть карту во всех подробностях!

Маленькая дракониха задумалась, подёргивая хвостом. Хорошо, что не ответила сразу: значит, есть шанс получить честный ответ, а не удобную ложь.

А что делать, если ответ будет утвердительным? Обещание открыть память уже дано… и в то же время никак нельзя позволить Змею узнать дорогу в Пиррию!

– Нет, не думаю, – заговорила наконец Ящерка. – Ни разу не видела, чтобы он занимался чем-то подобным.

– А сама проверить можешь? Возьми память любого из ваших драконов, где есть открытая книга или свиток, и попробуй что-нибудь прочитать.

Ящерка нахмурилась, ковыряя когтем земляной пол.

– Нет, не могу, – призналась она, помолчав.

– Почему?

– Да просто нет у меня драконьей памяти! За всё время ни один не согласился. Не знаю, почему – просто не хотят, да и всё тут.

Луния растерянно моргнула.

– Но… ты же говорила, что…

– У нас воспоминания только людей, – буркнула оранжевая. – Они считают Змея каким-то высшим существом и отдают ему что угодно. За все тысячелетия только четверо Хранителей отказались… в том числе и этот последний идиот. Драконов у нас побывало всего ничего: первые три тысячи лет здесь их вообще не было, а те, что прилетели потом, сразу обнаружили коллективный разум и истребили почти всю лиану… едва совсем нас не уничтожили. А те, что служили нам до королевы, Змею не доверяли – и правильно! – а меня считали просто его игрушкой. Ни один не открыл нам память… а у меня своей собственной и нет совсем. Так хочется увидеть хотя бы чужую, а… – Она обиженно отвернулась. – Ты обещала!

Ну что тут скажешь? Карту светить, конечно, никак нельзя… но как же жаль несчастную Ящерку, вылупившуюся из яйца в жестокий мир людей! Она никогда не жила обычной драконьей жизнью, не была частью единого гобелена – словно одинокая ниточка шёлка, оставшаяся лежать в стороне.

– Посмотри сначала мою память, – предложил Икар. – У меня были книги, вот и увидим.

Глаза маленькой драконихи загорелись.

– Ты согласен? Точно?

Дракончик кивнул, и она торопливо схватила его за лапы, сплетаясь когтями. Наступила долгая тишина, а затем Ящерка шумно выдохнула, отпустила его и отстранилась, прижав лапы к вискам.

– Ну и ну! – вытаращила она глаза.

Не успела Луния спросить, что там было, как всё вокруг залил ослепительный солнечный свет. Ящерка сидела рядом с ней на шёлковой паутине над ульем, по которой сновало множество шелкопрядов. Другие спали в уютных гамаках, занимались делами или ткали в своих жилых ячейках.

Родное племя! У Лунии заколотилось сердце. За всеми перипетиями последнего времени она уже почти забыла, что такое нормальная жизнь. Мерцание разноцветной чешуи, мягкие волокна шёлка в когтях, негромкий гул драконьих голосов вокруг. А ещё – солнце, как его теперь не хватает!

Впрочем, не всё было так гладко, напомнила она себе. Под гнётом ядожалов её соплеменники не имели права выбрать себе ни жильё, ни семью, ни работу. Они были вынуждены урывать счастье по крохам, но оно всё же было и немного свободы – тоже.

Луния не смогла узнать улей, но память принадлежала Икарчику, а значит, скорее всего, здесь хозяйничает Сколопендра. А вот и сам дракончик, только совсем ещё крошка, как будто игрушечный. Свернулся под крылом у большого серебристо-лавандового дракона и неловко вертит в коготках перепутанный клубок шёлковой пряжи.

– Не так, – улыбается взрослый. – Вернись и начни сначала, малец.

– Я папец! – грозно хмурится малютка.

– Ну нет, папец я, а ты малец, совсем ещё малец.

– Папец! – Икарчик хлопает комком пряжи отца по носу, тот закидывает голову и разражается хохотом. Малыш сияет, прислушиваясь к раскатистым звукам. – Я папец! – гордо изгибает он тоненькую шейку.

– Папцом ты станешь нескоро, – объясняет дракон, подбирая отставшую от клубка шёлковую прядь. – Папец, он главный, вот как я. Папец решает самое важное… ну, к примеру, что у нас будет на обед.

– Ба-на-на! – кричит Икарчик и мечтательно облизывается розовым язычком.

– Нет у меня бананов, сладкоежка, – вздыхает отец. – Сегодня