– У нас просто логика немного другая, понимаешь, – оправдывался он, – есть правила, по которым мы живем, условности. И если одни нарушаются, то на их место приходят другие. Вам, людям, это сложно понять и принять.

– Ты предлагаешь грохнуть сто человек, которые у вас здесь, в вашей этой реальности, считаются чуть ли не столпами общества. Самые сильные знатки, как ты сказал. А потом говоришь, что это вынужденная услов ность.

Да пойми ты, город закрылся, они уже мертвы. Все. Так работает защита. – Кот развел лапами. – Тебе надо не допустить повторения истории, как с душой, которую обидела Стража. Ей не помогли, она обозлилась, и вот к чему это привело. Так-то я могу уговорить столетниц, они схлопнут город – и все, нет ни всяких-разных, ни прокаженных душ. Но от них останутся фантомы, которые принесут куда больше бед.

Знат молчал. В чашке остывал чай.

Он никак не планировал оставаться в этом мире и помогать. Дома ждал незавершенный проект, проблемы с новыми планами и вообще спокойная привычная жизнь, без всяких домовых и говорящих котов.

– То есть мне надо сделать вид, что я их спасаю таким образом?

– Да. – Кот купал лапу в заварке.

– А по-другому я никак не могу им это показать?

– Для вас смерть в Явном мире – это все, смерть. Здесь мы не умираем в том смысле, в каком ты привык это видеть. У нас у каждого есть своя роща, поле, полянка, куда уходит душа, чтобы потом вернуться в новом виде. В этом сила Ладного мира.

– Я все равно ничего не понял.

– Да что ж такое! Просто сделай так, как я тебя прошу! Тебе сложно, что ли?

Знат истерично засмеялся, уронил кружку и пролил остатки чая.

– Убить?! Да ты что, каждый день по утрам так развлекаюсь.

Кот иронию не оценил.

– Это условность. Мы живем благодаря условностям, правила меняются, меняются условности, – серьезно заметил он.

– Знаешь, как это выглядит?

– Ну?

– Что тебе лень придумывать причину и ты прикрываешься условностями.

– Если бы ты родился здесь, а не в своем мире, то смотрел бы на это другими глазами. Чтобы тебе было спокойно, скажи каждому из сотни, что это условность.

– Я скоро потеряю смысл этого слова.

Кот перестал купать лапу и отпил чифирной бурды с шерстью.

– Я вернусь домой? – спросил Знат.

Кот грустно посмотрел на молодого человека и отрицательно покачал головой.

– Ну то есть у меня просто выхода нет. Если бы еще цель была.

– Цель – спасти оба мира, – сказал кот. – Зараза Лихо угрожает всем мирам.

Знат ничего не ответил, налил новую чашку чая и взял пирожок. Вытащил из него рыжую шерсть и молча съел его. Одно дело – убивать персонажей в игре, когда следуешь букве кода и не ассоциируешь это с жизнью. Другое дело – заняться этим вживую. Пусть в другом мире, пусть с теми, кто относится к смерти не так.

– Тебе надо показать, что ты их спасаешь, – заговорил кот. – Чтобы они поверили, что вынуждены прервать свой круг, потому что другого выхода нет. И этот выход верный.

– И думаешь, мне поверят? – усомнился Знат. – Я же ничего не знаю про ваш мир.

– Вот именно поэтому тебе и поверят, – заявил кот. – Стража уже напортачила. Первая в запамятов превратилась.

Знат снова замолчал и задумался. Если относиться ко всему этому как к симуляции, то в целом можно попробовать.

– Ты будешь помогать? – решил он уточнить на всякий случай.

– Я научу тебя пользоваться силой, – кивнул кот.

– Хорошо, раз у меня другого выхода нет, то давай выполним твой странный план.

Гл. 14

– Мне кажется, синоним всему, что здесь происходит, – слово «странный». – Нора стояла на улице и смотрела, как пробивается через пролом в асфальте крона дуба.

– Даже для Ладного мира это ненор-рмально, – согласился рогатый ворон.

Рядом Лев обсуждал с Яком дальнейший план действий. Стас высматривал всяких-разных.

– А вы слышали крик? – спросил он. – В той стороне, куда знак выводит. Мне показалось, кто-то кричал.

Все покачали головами.

Центр напоминал пустыню. Даже если представить, что все люди сидели по домам и не смели выглянуть на улицу, в городе все равно должно было ощущаться хоть какое-то присутствие человека: тряпки, бумажки, консервные банки, бутылки, пластиковые пакеты – обычный бытовой мусор, который генерится словно сам собой.

Но улицы были пустые и идеально чистые. Окна черные, никакого движения, зажженной лампочки или свечи – пусто и темно. И тихо.

– Непохоже, чтобы тут жили, – заметил Стас, когда Лев раскидал своих людей по ближайшим улицам.

– А здесь и не живут, – холодно ответила Нора.

– И как давно ты это знаешь? – поинтересовался Стас.

Нора промолчала, рогатый ворон сделал вид, что не услышал вопроса. Новость о пустом центре не удивила только Яка. Он стоял посреди дороги и смотрел прямо перед собой, Стас посмотрел в том же направлении, но ничего не заметил. Як видел больше и дальше, сказывалось его прошлое.

– Хорошо, если в центре никого нет, – снова подал голос Стас, – то куда делись все люди? Я же помню, как гвардейцы выгоняли всех из домов. И куча листовок по всему городу летала. А какой вой стоял! Матрона Михайловна тогда чуть жизни не лишилась, так не хотела с домовым расставаться. Но самое яркое воспоминание – листовки, они буквально ковром все покрыли.

– Ага, и потом резко все исчезли, – сказал Як. – Как и гвардейцы. Ты когда их последний раз видел?

Стас пожал плечами и перевел взгляд на Льва, который все это время стоял рядом и слушал.

– Я видел, когда Юру убивали, – проговорил Лев. – Никуда не делись ваши гвардейцы. И люди никуда не делись. Надо ближе к центру идти, мы еще Садовое не пересекли.

– А ты уверен, что Ратник там? – уточнила Нора. – Будь сражение, мы наверняка его бы услышали.

– Ну Стас же что-то услышал, – парировал Лев.

– В другой стороне, – неуверенно заметил тот.

– Не нр-равится мне все это, – проворчал рогатый ворон.

– Если нам надо ближе к центру, – сказал Як, – то на кой черт ты сейчас отправил всех своих людей по соседним улицам?

Лев молчал. Як ждал ответа, Стас нервничал.

– Нам надо было проверить, что здесь, – наконец бросил Лев. – Сейчас они проверят и вернутся. Вы бы тоже полезным делом занялись, какой