– А что было с рисунком?

Она тронула листок:

– Я подарила его Трикс – вроде как на прощание. – Ее губы дрогнули в грустной улыбке. – Побоялась брать его домой, вдруг кто-нибудь узнает, что я занималась не пойми чем вместо работы. Я понимала, что у Колли могут быть из-за этого неприятности, но не смогла заставить себя его уничтожить. Решила, что это не так уж важно. Мне подумалось… что Трикс захочет сохранить его на память обо мне.

Я поймала себя на том, что нервно дергаю ногой, как гиперактивный ребенок, – и велела себе остановиться.

– Итак, Колли знала, что Уолтер состоял в ку-клукс-клане, – подытожила я. – Как вы думаете, та женщина рассказала ей еще о чем-то?

– О чем, например?

– Не показалось ли вам… что на заднем дворе происходило что-то, скажем, мистическое? Нечто духовного порядка?

Линди прищурилась:

– О чем вы вообще?

– Ну не знаю. – Я поерзала на стуле. – Говорили, что у Колли и ее матери горная кровь, что они были ведьмами или что-то в этом роде. Что, если эта женщина была ведьмой? Вдруг она наложила заклятие на Колли, отняла у нее разум и заставила выступить против Уолтеру.

Казалось, Линди сейчас зайдется от смеха:

– Вы сейчас изъясняетесь, как моя бабушка из Нового Орлеана, когда она несла свою благочестивую бредятину. Нет, на заднем дворе не было ни котла, ни заклятий, ни проклятий, ни колдовства или чего-то такого. Они просто беседовали. Потом Колли выступила против Уолтера, и закончилось все плохо. – Она взглянула на меня. – Он в тот же самый день отвез ее в Причард.

Я вспомнила о виденных документах:

– Он поместил ее в палату к цветным пациенткам.

Она вздохнула. Откинулась на спинку кресла.

– Не понимаю зачем?

– Чтобы проучить, чтобы напугать. Уолтер был злобный тип и расист. Раз сестра говорит, что хочет общаться с черными, что ж, он устроит, чтобы она оказалась среди негров.

Я не стала развивать тему.

– Вы приезжали к ней через неделю в больницу, правильно?

– Да. Она дрожала, была совершенно не в себе, другой человек, совсем не такая, какой я ее знала.

– Таблетки?

Линди развела руками:

– Кто знает, может, и так. Но скорее всего, потому, что она не ела и не пила. В больнице мне сказали, что она к тому же не спит. Она постоянно повторяла мне какую-то несуразицу про кости. Про кости и ружье Уолтера.

Роув тоже говорил, что мама была повернута на ружье Уолтера. Я вспомнила про это ружье, лежавшее сейчас в багажнике Джея. Если оно – зацепка, я не понимала, как ее истолковать. Слезы подступили к глазам, и я с ужасом почувствовала, как одна скатилась по щеке. Я поспешно вытерла ее. Я вроде бы и приблизилась, и в то же время была безмерно далека от разгадки. У меня была куча фактов – разрозненных кусков пазла, относящихся к маме и Колли, но они не складывались в общую картину. Один кусочек не подходил к другому.

– Я понимаю, почему вы не могли выступить в защиту Колли или рассказать кому-то об Уолтере. Но почему вы ничего не сказали Трикс? Почему не связались с ней позднее и не рассказали обо всем, что стало с ее мамой?

– Не могла, было слишком опасно.

Мне стало вдруг жарко.

– Моя мама, маленькая девочка, которую вы якобы так любили, понятия не имела, что произошло с ее матерью. Она не знала ничего о ку-клукс-клане. Ей сказали только, что мама свихнулась, и теперь должна быть изолирована от людей. Никто ничего не потрудился ей объяснить. – Я сильно сжала ручки стула. – И когда она открыла эту коробку – эту дурацкую коробку, – что же она там нашла? Заколку для волос, винную этикетку и молитву на латыни. Что, как вы, вероятно, понимаете, не слишком приблизило ее к разгадке тайны.

– Алтея…

Я вскинула руки:

– Нет, подождите, я скажу вам, какой выход нашла Трикс из этой ситуации. Перед тем как ей исполнилось тридцать, она нашла подростка, который поставлял ей вагонами таблетки. Таблетки разрушили ее сознание – и тело, и разум. Она была полностью уничтожена, когда мой отец точно так же упек ее в больницу. А теперь у меня в руках эта долбаная сигарная коробка и батарея пустых аптечных пузырьков, которые ни о чем мне не говорят. И я не приблизилась к пониманию того, что случилось с мамой.

Она наклонилась вперед, глаза блестели:

– Предметы в этой коробке – они вам о чем-то говорят?

– Думаю, да.

– Наверное, Колли и Трикс получили ответ. От той рыжеволосой женщины. Может, она и вам расскажет.

Рыжеволосая женщина. Жимолостница.

Я надавила пальцами на глаза: снова, снова меня затягивает это магическое мышление. Рыжая женщина – просто человек, знакомая Колли. Она не волшебница, не фея-крестная или супергерой, который вдруг прилетит и меня спасет. Нельзя снова скатываться на эту скользкую дорожку, наивно верить, что одна женщина даст ответ на все мои вопросы. С таблеток я слезла. Теперь у меня есть средства, реальные, а не фантастические, чтобы выбраться из беды. Жимолостниц не существует, она не более реальна, чем Санта-Клаус или зубная фея. Это просто персонаж, придуманный мамой, сказка на ночь, чтобы успокоить напуганную девочку.

А может, и нет…

Желудок так скрутило, что меня чуть не вырвало. Я зажала рукой рот.

Линди протянула руку:

– Алтея, с тобой все в порядке?

Я кивнула, хотя покривила душой. Голова кружилась, казалось, я теряю сознание.

– Они грозились и тебя в больницу упечь? – спросила она участливо.

Я не ответила.

– Наверное, не мне говорить об этом, но… – Она сжала губы. – Надеюсь, ты не бросишь бороться, продолжишь искать ту женщину. – Линди наклонилась ко мне: – Ты можешь найти ответ, возможно, даже и на мой вопрос.

В сознании проносились образы: Колли, Трикс, Данте, ружье.

Пожилая дама поймала мой взгляд, и в этот момент я поняла две вещи: во-первых, все мои вопросы снова и снова возвращали меня к этой загадочной рыжеволосой женщине, во-вторых, я на грани тяжелейшей болезни. Схватившись одной рукой за живот, другой за стул, я наклонилась вперед, и все содержимое моего желудка оказалось на любовно подобранном узорчатом ковре доктора Линди Вейд Брэдли.