А я всё никак не мог оторвать глаз от такой красоты.

Одна из девушек тут же завернула Аксинью в простыню и, улыбаясь, быстро вывела её из парилки.

Святые негодники! Вот же криворукий! Это ж сейчас слухи поползут, что граф в бане к девкам приставал. Только вроде люди начали привыкать. Неловко получилось.

Я тоже напялил на себя приготовленное чистое бельё, накинул на плечи стёганую куртку и под откровенные взгляды разгорячённых паром девушек, покинул баню.

На улице уже вовсю грело солнце. Я немного постоял, предаваясь тёплым лучам, и глубоко вдохнув свежего воздуха, отправился к стоящим в сторонке людям.

Тела Кулебина уже не было. Как пояснил Борода, его увезли к Кедровке на вездеходе и закопали в овраге, где иногда хоронили пришедших на огонёк бандитов. Надо потом выяснить, где это место — у каждого уважающего себя некроманта всегда есть парочка тайников на чёрный день.

— Как ты? — ко мне подошёл Краснов. Он только что вернулся от старосты, где всё это время пил чай с сухарями. Это я понял по крошкам на его щетине.

— Хорошо. Аксинья подлечила. Вездеход ещё там?

— У склада уже. Разгрузили всё, что купили в Болотном, сейчас грузимся дровами и продуктами. Староста сказал, это всё в счёт села.

Балуют меня мои люди. Сами всё делают, даже говорить не приходится. Вот так бы все в деревне, только потом я, наверное, обленюсь и сам превращусь в расхлябанного толстого графа. Так что, пусть лучше всё идёт своим чередом, поэтапно.

— Рюкзак мой там не выгрузил случайно?

— С книгами? Нет, не выгрузил. Убрал подальше.

— Ваша светлость! — наш разговор прервал Юрий Степанович. Он буквально светился от счастья и пару минут тряс меня за руку. — Напугали вы нас, конечно. Слава Единой, всё обошлось. Аглаю уж не привыкать. Он у нас крепкий.

— Да мне рассказали уже… кхм, — перед глазами всплыла сцена в бане. Блин! Теперь постоянно будет мерещиться. — И это, Степаныч, деньги из общака, которые я с утра дал, семье Кулебина отдай, и Клавдию поддержать надо. Подлечить. Детишек там, тоже чего-нибудь придумайте.

— Я вот тоже у вас хотел спросить по этому поводу. Опередили. Сделаем всё красиво. Поддержим. Кстати, сразу после этого случая, ко мне пришли трое наших и записались в дружину! Вроде и налаживается всё, а на душе тревожно.

— Это почему же? — нахмурился я.

— Ну сейчас если все попрут, кто работать-то будет? Два хорошо не бывает. Мужик-то нынче тяжёлый на подъём. Хочет жопу от стула не отрывать, и чтоб ещё деньги за это платили.

Здесь староста прав. Опять всё упирается в людей. Куда ни ткнись — везде засада.

— Ну ты их записал? Пока наберём человек пять-шесть, потом обучим. Миша, мы же сможем парней местных поднатаскать?

Краснов расхорохорился. Даже как будто выше стал. Плечи расправил. Знаю я, как на людей действует, когда им ответственное дело доверяешь.

— Да без проблем. Место подобрать надо, для полосы препятствий. Спарринги устроим. Оружие у нас вроде есть. Для него, желательно, арсенал надо сделать. Один в доме, второй здесь. Чтоб в любой момент можно было в ружье встать.

— Отличная идея, Миша. Вы тогда с Юрием Степановичем обговорите всё и можете уже начинать готовить. Трое помощников есть. После работы, часа два можно уделить важному делу. К этому времени, надеюсь, народу у нас прибавится. А для мужиков давайте конкурс организуем, с подарками, чтобы они со рвением к работе относились.

Юрий Степанович с подозрением посмотрел на меня.

— Это с какими ещё подарками? Хозинвентарь раздавать что ли? Аркадьевна завоет в три глотки. Хрен заткнёшь потом.

— Да нет! Мужики же в основном в деревне сидят. Безвылазно. Устроим им поездку в Болотное. Там ресторан, выпивка, танцы. Посидят, отдохнут хорошенько. Потом приедут, остальным расскажут. Много денег не уйдёт, зато выработка какая будет. Я профинансирую.

— Ну так-то можно тогда. Я их сам и свожу, чтоб вам не отвлекаться, — сразу же смекнул староста.

— Сергею поручение дай. Пусть составит пахарям планы по выработке в день. Опробуем на них. Двоих лучших в ресторан свозим. На посевной у тебя отбоя от работников не будет. Только это сейчас надо сделать. Кстати, Агафье что-нибудь передать надо?

Староста вдруг посерьёзнел.

— Да нет. Здоровья можете пожелать и долгих лет жизни. Вы за лекарством для свинок?

— Ну да. Сами же боитесь ехать.

— Да я бы и вам не советовал. Отправьте, вон, помощника своего, — староста кивнул на Краснова. — Всё равно не жалко.

Площадь огласил дружный хохот.

— Можно мне с вами поехать? — за спиной раздался знакомый голос.

— О! А это наш первый дружинник! — заулыбался Юрий Степанович.

Я повернулся и увидел Егора.

— Конечно, Егор. Вам с Мишей есть много о чём поговорить.

Закончив с погрузкой, мы сели в вездеход и выехали в Верхние Куличи.

Пока парни обсуждали, что нужно в первую очередь сделать, я тоже решил провести время с пользой. Положил рюкзак на колени, достал книги и погрузился в чтение.

Начать я решил с работ о природе магии в целом и какую роль в ней сыграла некромантия. Те самые книги, ради которых я и купил остальные.

Многие названия для меня ничего не значили, но общее представление о мире, в котором теперь живу, я получил.

После распада Киевской руси в середине двенадцатого века на независимые княжества, русские земли потонули в междоусобных войнах и нападках со стороны воинственных соседей с запада и востока.

Наступили тёмные времена, а после установления Ордынского ига — ещё и голодные. Именно тогда, среди простого люда, в разных уголках русской земли, начали появляться первые Одарённые, рождённые в лишениях, горе и несчастьях.

Феодальная раздробленность приобрела новые формы, когда Иван Третий, собрав со всех дружественных земель сильнейших Одарённых, избавил русские земли от ордынской зависимости и установил новый порядок, став жестоким и единоличным правителем нового Русского государства.

Правители сменялись, магия постепенно расползалась по миру, приобретая новые формы и направленности, пока в начале шестнадцатого века, образовавшийся на развалинах Османской империи Тёмный султанат не открыл ящик Пандоры, пробив первые бреши в пространственных пластах.

Так началось Большое Сопряжение.

Мир захлестнула иномирная энергия, в десятки раз превосходящая по своей мощи земную. На несколько веков