Я улыбнулся, но не стал ничего говорить по этому поводу. Пусть считают, как им удобно. К тому же, слово «царь» мне нравится. В моей прошлой жизни меня называли Владыкой.

— Я уважаю, — ответил всё-таки я.

Атас перестал жевать и склонил голову набок.

— Правильно говорить «я уважаю», а не «мая уважать».

— Я увяжаю, я увяжаю, я уважаю… — наперебой заголосили коротышки, выговаривая каждую букву нового для них слова.

— Вот, так уже лучше! — я ещё раз улыбнулся. — Зачем вы пришли?

На самом деле, я несколько раз порывался призвать Атаса, но постоянно откладывал. Не зря же он всё-таки дал свой амулет. Была у меня к нему одна просьба. По поводу осушения. Мне почему-то казалось, что раз мелкие живут в пещерах, то обязательно должны знать, как управлять стихиями. В принципе, в чём-то моё предположение оказалось верным.

Атас повернулся к пузатому сквирлу и в почтении склонил голову. Повисла неловкая пауза… потому что коротышка в кожаной шапке продолжал уплетать бутерброды, ни на кого не обращая внимания.

Наверное, у них так принято, чтобы не обидеть хозяина.

— Ты спас мая сын, Грыша цар, — наконец проговорил он, закинув в рот дольку помидора. — На нас ходит охота паштамушта мы учить ваша язык. Мая брат Газгат ищет убит нас.

Ну, в целом, понятно. Полдюжины воинственных лилипутов решили приобщится к человеческой культуре, и их посчитали предателями. Обычное дело для всех разумных существ.

— Ну, а от меня вы чего хотите? Чтобы я убил этого Газгата?

— Отэс хотел сказат, что просыт разрэшэния построит здес посолок.

Я как раз пил травяной чай, и после этих слов он едва не пошёл носом.

— Посёлок? Вас же шестеро! Могу выделить подсобку, рядом с жилищем Хрустика. Вам всё равно придётся подружиться, если хотите жить рядом.

Атас сделал виноватое лицо.

— Всэ кургы не влэзут в подсобка. Толко одын. Мы ужэ провэрыли.

В этот раз я всё-таки пустил тонкую струйку чая. Аккурат, на засаленное пузо главного сквирла. Тот молча подтянул улыбающегося рядом коротышку и вытер им живот.

— Чего? — я повернулся к камину, но вспомнил, что отправил Тютюлина на прогулку. — И что значит один?

Атас скривил мордочку и спрыгнул со скамейки.

— Ыдём, пакажу.

Надо было видеть мою отвисшую челюсть, когда маленький гавнюшонок, клацая когтями по паркету, деловито пошёл к коридору, где за одной из дверей находилась кладовка. Я её и сам-то не с первого раза нахожу.

Но это были только цветочки. Когда я догнал Атаса и остановился напротив открытой им двери… мной овладел неудержимый приступ смеха. Через пару секунд к нам присоединились и остальные — Игнат и оставшиеся пятеро коротышек. Правда, смеялся только я, Игнат просто не знал, что делать и стоял с открытым ртом, а сквирлы переглядывались, видимо, не понимая, что со мной происходит.

В небольшой кладовке, предназначенной для швабр, метёлок и прочей дребедени, согнувшись в три погибели, стоял тролль.

Он сгорбился, подогнул ноги и упёрся руками в колени.

Плевать, как он сюда попал. Мне просто стало жалко бедолагу. В отличие от тех троллей, что я видел, этот не выказывал агрессии и сейчас смотрел на нас немного с упрёком. Мол, вы тут расхаживаете, жрёте бутерброды, а я уже не знай сколько времени здесь стою.

— У кого-нибудь есть… — я все никак не мог вспомнить это слово, — … фотоаппарат?

Игнат покачал головой.

— Ты сказал, что поместился только один, — выдохнул я, успокаиваясь, — тогда у меня другой вопрос: где остальные?

Атас пожал плечами и потопал в обратном направлении. Мы прошли за ним через весь холл, спустились в подвал и остановились у дыры в стене, которую я в прошлый раз даже не заметил. Странно. Вроде такая большая, а со стороны кажется каменной кладкой.

А, ну так сквирлы — неплохие маги, и ввиду своей скрытной жизни, в совершенстве овладели магией иллюзии.

Главарь коротышек прошёл вперёд и осветил посохом пробитый в толще земли тоннель.

Здесь, конечно, я потерял дар речи. Этого просто не может быть. Кому расскажешь, поднимут на смех. Я даже не удивился бы, окажись передо мной костяной дракон, охраняющий свою кладку. Да что угодно!

В свете посоха горели несколько десятков, нет, несколько сотен глаз, а возможно, даже и больше, потому, что конца тоннеля видно не было, но всё это пространство светилось как звёздное небо, в самую тёмную и ясную ночь.

В некоторых местах скопление белых точек загораживали тёмные силуэты троллей, или кургов, как их называли сами коротышки, кроме них были и другие твари, но их я разглядел смутно.

Мне даже с трудом удалось сформулировать то, что хотел сказать.

— В общем так. Мне нужно время всё обдумать. Вернусь через несколько часов… Игнат, на пару слов.

* * *

Когда я вышел на улицу, Миша уже стоял напротив входа. Солнце показало бок и медленно ползло к верхушкам сосен на фоне ясного неба, так что день обещал быть хорошим. Сегодня предстоит как следует прокачать Ваганьковское и заодно выявить предателя, засевшего прямо у меня под боком.

Игнату я поручил переместить всю нежить в противоположное крыло особняка, чтобы на время моего отсутствия они не пересекались со сквирлами. Туда же я отправил и Николая с Хрустиком. От греха подальше. Пройдёт немало времени, прежде чем Тютюлин до конца осознает, что теперь он гуль и никогда не сможет жить прежней жизнью. Так что, лучше его пока не трогать.

Как поступить с новыми соседями, я ещё не решил. По-хорошему, выгонять их не стоило, да и не выгонишь уже. Если отбросить все минусы такого соседства, то теперь в моём распоряжении оказались все их знания, навыки и… обязательства, которые я возложу на них, как плату за возможные неудобства. Без этого никак.

Только ума не приложу, как сделать так, чтобы их присутствие осталось незамеченным. Их слишком много. Невозможно просто взять и спрятать целый город. Пусть даже он лилипутский.

С другой стороны, за всё время существования маленький народ выработал способность всегда оставаться незамеченным. К тому же, из таких бойцов выйдут отличные шпионы или диверсанты. Такие профессионалы всегда были на службе у некромантов. Главное, чтобы они понимали, кто из нас царь, а кто коротышка в кожаной шапке.

Я напоследок пропустил через себя энергию Минерала и дал Мише отмашку.