Возле камина, там где стояли кровати, я заметил сидящего на одной из них окровавленного Тютюлина. В руках он держал тело изувеченного Хрустика и гладил его по голове.

Ну вашу ж мать! Как так-то⁈

— Со мной всё в порядке, Гриша, а вот…

Возникшее чувство опасности заставило меня резко обернуться, и я увидел стоящих у спуска в подвал маленьких существ. Они сбились в кучку и молча пялились на меня светящимися глазами, как нашкодившие коты.

Ну всё, твари, кто бы вы ни были, для вас это станет самым плохим днём в жизни. Пакостить в своём доме я никому не позволю.

Громко звякнул стилет.

— Грыша! Стой! — послышался знакомый гундосый голосок. — Зуб, волоса, Атас!

Сзади подошли Игнат с Мишей и направили фонари на сморщившихся от света лилипутов.

Один из них, среднего роста коротышка, вышел вперёд и развёл руками.

— Мая не знал, что Грыша живёт тухлый сквырл. Не хотел убывать. Мы прышли за памащь. Челубек добрый — нам памагать, — на ломанном русском проговорил маленький парламентёр. В нём я узнал того самого Атаса, чей амулет до сих пор ношу на шее.

Не такой представлялась наша встреча, после тех памятных событий. Как они вообще сюда попали? И какой помощи ждут?

— А с этими что? — кивнул я на покалеченных охранников.

— Тухлый челубек крычать… — Атас кивнул на Тютюлина.

— Я не тухлый! Я гуль! — перебил тот.

Парламентёр зашипел, демонстрируя ряд маленьких, но острых зубов.

— Малчи! Ты крычать — много тухлый челубек на нас напасть. Но мы хорошо Грыша делать. Пещер суха, вада ушла.

Я протёр взмокший лоб. Хоть из дома не выходи. За воду, конечно, спасибо, но не таким вот способом. Ладно, разберёмся.

— Ты, — ткнул я в Тютюлина. — Тащи Хрустика вниз. В подвал. Быстро! Игнат и Миша, на вас охранники, а вы… — развернулся к лилипутам, — собирайте всё, что здесь нарубили, и тоже в подвал.

Троих новых зомби я отправил патрулировать снаружи. Не хватало, чтоб ещё кто-нибудь пожаловал.

Никто из присутствующих даже не посмел мне перечить. Все как муравьи забегали в свете разгоревшегося камина и сверкающего посоха главного коротышки.

Тот, кстати, больше раздавал указания, чем помогал таскать. Не удивительно, с таким-то пузом. Странно, что он вообще может ходить. И говорил он тоже неплохо. По крайней мере, мне было понятно, что маленький король выкрикивал своим подчинённым.

Я сбежал вниз по ступеням, вслед за Тютюлиным.

Подвал и в самом деле был осушен, только как это смогли сделать шесть малявок, рост которых не превышал полуметра, мне было непонятно. Вернее, я знал, что это какая-то магия, но глаза всё равно отказывались верить в увиденное. Все стены переливались голубым свечением, сквозь которое не могла проникнуть вода.

Теперь, когда вокруг больше не было мутной жижи, я смог получше рассмотреть свою будущую мастерскую.

В центре главного зала возвышался каменный алтарь. Середина его была притоплена, а по краю проходила глубокая борозда, с обеих сторон уходящая в подобие каменной ванны. На таком можно спокойно разместить тело крупного человека, и похоже, что раньше здесь это уже делали.

Я мысленно улыбнулся. Пока мне всё нравится, но вопросов от этого меньше не становилось. Память Гриши тоже ничего не прояснила.

Вдоль глухих стен, там где не было проходов в другие помещения, стояли книжные полки. В дальнем углу — сгнивший комод. Пол застлан обрывками расползшихся от сырости книг. По бокам от алтаря — треноги с чашами.

— Ложи сюда! Сам в сторону и наблюдай! Остальные на выход!

Только когда мы остались вдвоём, а справа от алтаря образовалась стопка тел, я позволил себе немного выдохнуть. Люблю сначала навести шороха, а потом с улыбкой наблюдать, как все вокруг бегают.

В некромантии нет нужды в спешке. В том смысле, что перед тобой не лежит истекающий кровью человек, которому требуется скорая помощь и на кону каждая секунда. В отличии от традиционной медицины, при восстановлении нежити главное — исполнение, а не время.

Зомби не умрёт, если ему отрубить ноги, он просто станет медленнее и будет ограничен тяжестью своих повреждений. Другое дело — мозг! Все эти нервные окончания важны. Без них циркулирование некротической энергии невозможно. Так что, теперь у меня на двоих работников стало меньше. Восстанавливать мириады тончайших соединений бессмысленно и отнимает много времени. К тому же, их тела пригодятся для других типов нежити.

— С ним всё будет в порядке? Он оживёт? — Николай не выдержал и подошёл к импровизированному столу, выглядывая из-за моего плеча.

Хрустик получил множественные порезы, лишился правой руки, глаза и кончика уха. Не самые страшные ранения в схватке против шести противников.

А вот почти отсечённая голова — это проблема. Потоки некротической энергии больше не текут по нервам, и с ними придется немного попотеть.

Хрустик был моим первым, по-настоящему успешным, проектом, и мне не хотелось избавляться от него. Тем более, Игнат и Коля испытывают к нему тёплые чувства. Впрочем, как и я. Такой привязанностью к кому-либо раньше я никогда не страдал. Не знаю, что со мной происходит.

— Коля, он — нежить! И ты тоже. Тебе нужно перестать мыслить как человек, — терпеливо пояснил я. — Самое главное в этом деле — энергия, которой ты оперируешь. Почувствуй её.

Энергия Минерала и вправду клубилась вокруг нас. Её течения пронизывали каждый уголок этого места, напитывая его своей силой. Ещё она слушалась меня. Мягко ложилась в руку и делала то, что я ей приказывал.

Интересно, насколько Минерал уже вырос? И какие от его роста есть преимущества? За исключением объёма прогоняемой через него энергии. В Бастионе был Обелиск Силы. Это такой же Минерал? В моём мире маги черпали энергию из Сигилов — остатков древней цивилизации.

Пока только одни вопросы, и все без ответов.

Тютюлин закрыл глаза и задрал голову.

— Ничего не чувствую, — расстроился он.

— Это нормально. Попробуй представить. Какой у неё цвет? Форма? Как быстро она течёт? Почувствуй её своим ядром.

Через несколько минут мой помощник вздрогнул. Он стоял и водил руками, будто мутит в реке воду.

— Кажется, получается. Она, как туман. И влажная на ощупь.

— Молодец, теперь попробуй преобразить её в некротическую. Слушай ядро. Оно подскажет, что именно ему нужно.

В этот раз мой