– Я немного поживу с тобой.

– Нет. У меня нет желания нянчиться с тобой и Тонгу.

– Эй, на что ты намекаешь? Да я с кем угодно могу ужиться!

– Ну раз так, то возвращайся к своему мужу. Пожалуйста!

Михи замолчала. Ее лицо приобрело печальное выражение, губы дрогнули, а глаза наполнились слезами. Юми непреклонно покачала головой.

– Мам, хватит. Твои слезы меня не разжалобят.

Раньше Михи часто вспоминала актерское прошлое во время ссор, когда хотела добиться своего. Она делала это так часто, что фальшивые слезы перестали действовать на Юми.

– Ах! – тяжело вздохнула Михи.

Она опустила взгляд и тихонько пробормотала:

– Не могу…

– Что?

– Я не могу вернуться к нему.

– Почему? Опять нагрубила?

Ёнхан был спокойным и терпеливым и напоминал большого плюшевого медведя. Похоже, отвратительный характер Михи смог вывести из себя даже его. Юми не удивилась.

– Мам, прекрати. Где ты еще найдешь такого доброго человека, как он?

– Доброго?! – воскликнула Михи неожиданно громко. – Он сказал, что ни за что не уедет из своей деревни! Мне столько раз приходилось умолять его переехать в Сеул, а он и бровью не повел! «Где родился, там и пригодился, «Лучше дома места нет!» – передразнила она Ёнхана. – Как можно оставаться с таким мужчиной?! Я достаточно пыталась. Больше так не могу! Там вокруг нет ничего, кроме воды! Ни одного ночного бара! Просто ссылка какая-то.

Юми почувствовала, что в этот раз причитания матери отличались от обычных жалоб. Она нахмурилась, ощутив приближение неприятностей.

– Мама. Что ты имела в виду, когда сказала «я достаточно пыталась»?

Михи плотно сжала губы, будто не могла найти силы признаться и хотела воспользоваться правом хранить молчание. Повисла напряженная тишина.

– Только не говори, что вы…

«Не может быть. Нет, точно нет, это я вечно думаю о плохом».

Юми подошла к матери и наклонилась, пытаясь встретиться с ней взглядом, но та отвернулась, пряча лицо.

– Мама! – не выдержала Юми.

Михи закрыла уши от крика дочери.

– Да! Мы разводимся! Мы с Ёнханом больше не вместе, понятно?!

Фраза о разводе прозвучала как гром среди ясного неба. Юми не могла поверить в то, что она только что услышала: «Какой развод? Что случилось?»

– Мама…

– Так что какое-то время мы с Тонгу поживем у тебя.

«Секундочку! Развод разводом, но при чем тут я? Они будут жить здесь, со мной? Не хватало мне проблем на работе, так еще и с ними жить? Да ни за что!»

– А у меня ты спросила?

– Я уже сказала Хёнтхэ.

– Дом его, но живу в нем я! Ты должна была сначала спросить меня, а не его.

– Так вот я и спрашиваю.

– Нет, мама.

– Что значит нет? У тебя совесть вообще есть? Не стыдно мать прогонять?

– Я не хочу с вами жить!

– А куда мне идти? Как нам быть с малышом Тонгу?

– Мам, вечно ты делаешь, что в голову взбредет. Тебя никто не заставлял сновы выходить замуж.

– Эй! Не можешь пожалеть, так хоть в душу не лезь! Тоже мне дочь называется! – Михи обняла Тонгу, который тихо наблюдал, как они ссорятся. Она погладила сына по пухлой щечке.

– Тонгу, когда вырастешь, не поступай так с мамой, хорошо?

– Ага, мама, – невинно закивал Тонгу.

Он посмотрел на Юми и весело рассмеялся. Как можно устоять перед искренним детским смехом? Юми не могла сердиться, глядя, как этот маленький ангелочек улыбается. Она уже забыла про разборки с мамой и засмеялась вместе с братиком.

«Ох, что я делаю?» – Осознав свою ошибку, Юми быстро сменила выражение лица, но было поздно. Михи все поняла, обняла Тонгу и жалобно уставилась на Юми.

«Ну что тут сделаешь?» – Юми не могла выгнать братика на улицу. Поняв, что все уже решено, просто вышла из паба.

Чинук проверял документы на компьютере, готовясь к командировке, назначенной на следующую неделю. Из-за всех интриг с заменой подрядчика он забыл сказать Юми, что уезжает.

Учжин и Наён оставались в офисе и могли предупредить ее, но беспокойство не отпускало. Кончики его пальцев барабанили по столу.

«Может, написать ей?» Внезапно он вспомнил, что уже давно не писал Юми. С того вечера, когда она упала в обморок в его кабинете.

Раздосадованный, Чинук потер виски. Он упрекал ее за то, что она не разделяла работу и личные отношения, а теперь сам наступил на эти грабли. С горькой улыбкой посмотрел на шкатулку на краю стола. По его лицу пробежала тень. Шкатулка всегда стояла на столе, однако он вечно был занят и почти не вспоминал о ней. А вот сейчас…

«И зачем я до сих пор храню ее? – Чинук взял шкатулку и начал медленно открывать ее, но тут же захлопнул крышку. – И выбросить не могу… Если кто-то узнает, подумает, что я извращенец какой-то».

Юми с раздражением распахнула дверь и увидела Хёнтхэ, нервно вышагивающего туда-сюда.

– Хёнтхэ! – Она подошла к нему.

– Юми, ты не подумай… Я правда собирался позвонить тебе! – Он виновато почесал голову и уже начал было извиняться, но Юми перебила его:

– Ты чего? Это мне нужно попросить прощения. Ужасно стыдно. Сначала заявилась к тебе жить, а теперь еще и семью притащила…

– Не говори так. Ты же здесь не бесплатно живешь, а исправно платишь за аренду.

«Ага, аренда. Сдаешь мне жилье в два раза дешевле, чем любому другому», – подумала Юми.

– Прости, пожалуйста. Из-за нас еще и закрылся раньше времени.

– Не переживай, я хозяин и сам решаю, когда закрываться.

– И все же…

– Ты наверняка устала. Лучше иди отдохни.

– Ох, не хочу возвращаться.

Юми повернулась к пабу. Еще утром это место было для нее уютным домом, но теперь больше напоминало ад.

– Если хочешь, поживи пока у меня. Даже лишняя кровать найдется.

Хёнтхэ всегда был хорошим другом. Его слова тронули Юми.

– Какой же ты все-таки добрый. Даже слишком. А если моя мама снова заплачет, ты и ее с Тонгу к себе заберешь?

– Ах-ах-ах, не шути так. – Хёнтхэ порой не понимал шуток Юми. – Давай не будем об этом.

– Если не буду смеяться, то расплачусь. – Она устало опустила голову.

Может, это и прозвучало как шутка, но ситуация была просто ужасной. Юми представила жизнь втроем с мамой и Тонгу в маленькой комнате, и у нее потемнело в глазах.

Вдруг у Хёнтхэ зазвонил телефон. Он ответил:

– Соён,