– Но как ты убедил журналистку отказаться от такого громкого материала? Она же им буквально загорелась!

– Как-как… Заплатил. И она запись с диктофона удалила.

– Надеюсь, деньгами? – в шутку уточнила я.

– Увы, да. Натурой не взяла, – Лёша состроил такую же печальную физиономию, как у Чипа.

– Тааак! – я возмущённо толкнула его в бок.

Он засмеялся, снова притянул меня к себе и поцеловал в висок.

Громкий всплеск заставил меня слегка вздрогнуть. Лео поспешил к удочке и стал быстренько сматывать леску.

– Эээ, ты не дёргай так! Сорвётся, – предупредил Лёша, и принялся ему помогать.

– Ну и что вы там поймали? – поинтересовалась я.

Алексей повернулся, чтобы ответить, хотел что-то сказать и застыл, глядя куда-то поверх деревьев. Лео, возившийся с уловом, тоже поднял голову.

– Оу, щет! – воскликнул он.

Тогда обернулась и я. Выше деревьев со стороны Варежа поднималось алое зарево. И только теперь я заметила, что потянуло гарью.

Глава 22

Мы помчались к посёлку. Там уже творилось что-то невообразимое. Люди суетились, куда-то бежали кто с вёдрами, кто со шлангами для полива. Пылал дом Сомова. Крепкое бревенчатое здание полыхало, как факел. Подойти близко мы не смогли. Из-за жара это было попросту невозможно.

Дом находился неподалёку от Варежского ДК – старинного и очень красивого места, построенного ещё в конце XIX века каким-то купцом. Помнится, дядя Миша об этом рассказывал, и возил нас туда, чтобы показать это величественное строение. После революции в громадном особняке с лепниной размещалось Народное собрание, а в 1930 дом стал клубом. Там же проходили встречи поисковиков и любителей истории, которых возглавлял Михаил Андреевич. Их общество носило такое же название, как село – «Вареж». Так что здание это было историческим памятником. И если огонь его затронет, это будет непоправимой трагедией для посёлка.

Пространство вокруг казалось чёрным от дыма и летящих во все стороны лохмотьев пепла. Они оседали на одежде и волосах людей, оставляя чёрные пятна. Я хоть и не подходила близко, но мне казалось, что у меня уже всё лицо покрыто слоем пыли, ею же наполнены лёгкие. Перед домом суетился и чуть не рыдал Даниил, ещё недавно пытавшийся продать саблю. Несколько местных жителей его оттаскивали от горящего здания, а он кричал и вырывался. Как могло случиться, чтобы ни с того ни с сего среди бела дня загорелся дом? Сейчас не лето, когда из-за суши все может всполохнуть от одного небрежно брошенного окурка. Это, судя по всему, поджог. Но кому могло понадобиться поджигать дом покойного Сомова? Явно не его племяннику. Тот настолько в шоке от потери ещё не перешедшего ему в собственность имущества, что сам готов в пламя броситься. Когда подоспели пожарные, крыша уже с грохотом обвалилась. Помочь мы ничем не могли, а стоять и смотреть на догорающее здание было слишком тяжко. Поэтому поехали оттуда прочь.

– Конечно, поджог, – согласился с моим мнением Лёша. – Вовремя мы нашли нашу барышню. А то бы огонь её уничтожил.

– Может это дело рук Чемерисова? Хотя зачем ему…

– Да нет. Он-то в курсе, что покойницу оттуда увезли. Да и зачем ему губить то, что он рассчитывал заполучить?

– Ну как же… А месть? Он так ненавидел эту несчастную Аглаю, что даже спустя сто лет после её смерти не мог смириться с её существованием. Словно это лично ему изменили.

– Да ему всё детство эту историю рассказывали, смакуя подробности. Вот и впечатлился мужик. А тут, я думаю, виновен тот, кто Сомова убил. Может какие-то улики против себя скрыть хотел? Что там, в доме, могло быть?

– Странно, что он об этом вспомнил спустя столько месяцев.

– Что-то его к этому подтолкнуло. В доме нашли пропавшие останки. Это подогрело интерес полиции к жилищу Сомова, они могли ещё раз осмотр провести.

Домой мы ехали уже затемно. Лео так утомился, что задремал на заднем сидении. Меня тоже клонило в сон. Удивительно, как Лёша ещё держался и выглядел вполне бодрым. Я же боролась со сном ради того, чтобы принять душ, а лучше ванну. Мне казалось, что я вся пропахла дымом, и этот запах хотелось смыть с волос и кожи, постирать одежду. А если засну, Лёша просто перенесёт меня в кровать. И, конечно, с ним наедине хотелось побыть. Мы весь день провели в окружении посторонних людей, не имея возможности ни обняться, ни поцеловать друг друга.

Когда на дороге в свете фар возник человек, я даже подпрыгнула на сидении. Сонливость как рукой сняло.

– Гляди! Это же Иван Владимирович! – в порыве схватила Лёшу за предплечье. – А я думала, он решил не приезжать.

Лёша остановил машину и мы вышли.

Не знаю, узнал ли Клёнов автомобиль Алексея или просто ловил любую попутку. Но выглядел он нездоровым и даже будто бы постаревшим. Острее обозначились морщины, выражение лица стало жёстче. И при этом усталость какая-то была во взгляде, отрешённость. То ли место это на него так действовало, нагоняя плохие воспоминания, то ли со здоровьем действительно были проблемы.

– Иван Владимирович! Вы приехали! А почему не позвонили? Мы бы встретили. Представляете! Дом Сомова сгорел! – первым делом сообщила я.

– Ужасно. Это всё ужасно, – пробормотал он.

И такой он был при этом потерянный, что его стало нестерпимо жаль. Вспомнила, как Клёнов мне всегда помогал, как в блиндаж тот проклятый за мной лез, как успокаивал и подбадривал. И как везде всегда за наш поисковый отряд горой стоял. А сейчас совсем сдал человек. Подкосила его смерть друга.

Поскольку Лео заснул, познакомить его с Клёновым пока не представлялось возможным. Решили отложить этот момент на утро. Тем более что все были изрядно уставшие.

– Это… брат, – кивнул Лёша в сторону дремавшего Лео, когда мы вернулись в машину.

Сонного Леонарда устроили в одной из небольших спален на первом этаже. Клёнову Лёша постелил на диване в гостиной. Мы же, быстренько перекусив, тоже отправились в спальню. Точнее, сначала была принятая вместе горячая ванна. Это всё походило на сладкую пытку. Вода убаюкивала приятным теплом и нежной пеной, над которой поднимался пар. Мне отчаянно хотелось спать, но Лёша, похоже, совершенно не знал, что такое усталость. Его руки были повсюду, ласкали везде… Гладили мой тело, грудь, проникали в самые интимные места. Сначала я надеялась, что всё произойдёт быстро, и мы сможем, наконец, отдохнуть. Но он не позволял мне спешить.

– Когда-нибудь я обязательно отомщу тебе за всё, что ты со мной делаешь… – прошептала я.

А он лишь усмехнулся.