уже заброшенном, Константин писал почти дословно вот что: «Любовь моя, встречу с вами я считаю даром свыше. И не перестаю благодарить Господа за то, что мне хватило решимости покинуть это чудовище – мою супругу, на которой меня вынудили жениться родители. Она в минуты помутнения совершенно неадекватна и жестока». То, что он при этом бросил детей, конечно, его не красит. Но и таким уж подлецом, как вы описываете, он не был. Прадед был героем Отечественной войны, кавалером ордена Святого Георгия, настоящим рыцарем. Он был чист душой настолько, что посвятил себя Богу.

Чемерисов лишь скабрезно ухмыльнулся.

– И его поступок в отношении семьи можно оправдать тем, что как член Ордена Русских рыцарей, он был вынужден скрываться, – продолжал говорить Лёша. – Эта секретная политическая организация, состоявшая из представителей русской аристократии, официально просуществовала до тысяча восемьсот семнадцатого года, а на самом деле продолжала тайно функционировать ещё как минимум сто лет[1]. Не удивлюсь, если они и сейчас есть, только очень хорошо конспирируются. Члены ордена были замешаны в серьёзных государственных интригах, в том числе против самого императора. Все причастные к организации жестоко преследовались. Целью исчезновения Вальдеса могло быть желание спасти свою семью от гонений. Иначе, зачем ему было менять имя и совсем отрекаться от светского мира?

На лице Чемерисова было скептическое выражение.

– Допускаю, что вы правы. Но, на мой взгляд, всё это прадеда не оправдывает. Хотел бы позаботиться о жене и детях – вывез бы их в Европу, например. Или ещё что-нибудь придумал бы. А он просто позорно сбежал с любовницей. Насчёт нашего с вами родства… Я давно об этом знаю. Опасался, что вы раньше меня что-нибудь найдёте, так что немного подпортил вам дела. Вы уж извините. Я так понимаю, ни мне, ни вам не повезло хоть что-то от всего этого выиграть.

– Так и думал, что все мои проблемы – ваших рук дело. И всё это стоило того, чтобы убивать человека? – спросил Алексей. – За что вы расправились с Михаилом Сомовым?

– Ни я, ни мои люди не имеем никакого отношения к убийству вашего знакомого, – равнодушно произнёс Андрей Вадимович. – Вот вы наверняка думали, что я просто откупился, и потому полиция меня даже не проверяла на причастность.

Меня задело то, что он попал в точку. Мы именно так и думали. Считали, что связи и деньги сделали его неприкасаемым.

– Но это не так, – повёл плечами бизнесмен. – Меня затаскали по допросам. Несколько раз вызывал следователь, и я давал одни и те же показания. Но им не за что зацепиться. Улик против меня не нашлось. И причин убивать вашего Сомова у меня не было.

– А как же пропавшая покойница? Вы же искали её? А узнав, что это Сомов её увёз, могли подослать к нему своих головорезов, – заметил Лёша.

– Так это он её похитил? Я думал, это ваших рук дело, – усмехнулся Андрей Вадимович. – И как он это сделал? На себе утащил?

– Вот этого мы пока не знаем.

– Можете сколько угодно меня подозревать. Я вам всё рассказал, как есть. Больше мне добавить нечего. Если подумать, у вас ведь тоже были причины поквитаться с этим Сомовым, да, Алексей?

Я заметила, что у Лёши сжались кулаки.

– Меня и моих рабочих точно так же, как и вас, проверяли, – сказал Чемерисов сдержанно. – Да и на самом деле каждый способен на убийство. Может это вообще она убила.

Он поглядел на меня и подмигнул. Этакая демонстрация превосходства, недосягаемости для правосудия, того, что законы – не для сверхчеловека.

– Тому, кто это сделал, в любом случае придётся отвечать за преступление, – вымолвил ровным тоном Лёша. – Не на этом, так на том свете. И не только ему, но и всем его потомкам на много поколений. Так что советую явиться с повинной, не брать грех на душу.

– Мне не в чем каяться, – развёл руками хозяин. – Уж извините, если разочаровал.

Даже Лео после этого рассказа помрачнел и стал задумчивым. Безусловно, чем дальше в прошлое уходят события, тем более невероятными подробностями они обрастают и тем страшнее кажутся. Но надо признать, вся эта история поистине рвала душу. Никакой мистики не нужно, когда такие вещи откалывает реальная жизнь.

– И всё же я не верю, что всё было настолько ужасно, – сказала я, когда мы отъезжали от особняка Чемерисова. – И что Константин Вальдес являлся каким-то чудовищем. Просто в то время много семей пережили трагедии из-за гражданской войны. Константин очень любил Аглаю, если решил вернуться туда, где находилась её могила, провести там остаток жизни и даже посвятить себя Богу. Притом, что он не был старым человеком.

– История, конечно, интересная, но напоминает скорее сюжет женского романа, – заметил Лёша. – Несчастная обманутая мать, сошедшая с ума, нищие голодающие сироты и коварный предатель-отец… Огромное количество чепухи и при этом явно не достает именно деталей…

Встреча с Чемерисовым, по крайней мере, пролила свет на причины его интереса ко всей этой истории. Похоже, его слова о родстве с Вальдесом – не выдумка и не попытка создать себе дешёвую популярность. А вот мотивы убийства Михаила Андреевича и то, кто мог за этим стоять, так и осталось для нас загадкой. Если бы он тайно встретился с кем-то в лесу, или если бы на него открыто напали, то он бы защищался. На теле имелись бы следы борьбы. Но ничего этого не было. На него, скорее всего, налетели сзади и совершенно внезапно. Так говорил Лёша и того же мнения была полиция. Тогда проверяли всех членов нашей экспедиции и участников археологического лагеря. Даже население посёлка прошерстили. И ничего. Только всеобщее недовольство этим вызвали. На полицию давили и местные жители, и журналисты. Но даже основного подозреваемого пока не имелось, только незначительные, среди которых и Лёша. Не было ни одного человека, против которого набралось бы достаточное количество веских улик.

Я только сейчас задумалась, осматривали ли полицейские дом дяди Миши? Если да, то почему они не нашли гроб с покойницей? Должно быть, осмотр был поверхностный, для галочки.

– Одного не могу взять в толк, как могли вообще заподозрить тебя? – спросила я у Лёши.

Он лишь пожал плечами, внимательно глядя на дорогу, и сказал:

– Когда не знаешь, кого подозревать, находятся причины подозревать самых разных людей, иногда вплоть до самих потерпевших. Такого в истории разгребай – не разгребёшь.

Сомов был убит ударом тупого предмета в висок. Но полиция даже не определила, чем именно. В расследовании лишь фигурирует некий «тупой предмет», предположительно