Шрифт:
Закладка:
— Мне эта нужна.
— Уйди с глаз моих, не зли! Сказано — поедет к Учаю, стало быть, поедет. Ступай, умишко проветри. Экую блажь себе забрал! Ни одна девка жизни твоей не стоит. Запомни это. Не для того я тебя в прежние годы от казни в столице спас, чтобы нынче ты мне такой навозной кучей расплылся… — Станимир вдруг оборвал себя. — Как же я сразу-то не сообразил! — Он вплотную подошел к воину. — Мне ли не знать, как могут увлекать арьяльские девы! Неужели тебя совсем лишила разума златовласая чаровница?
— Разум при мне, — буркнул Власко.
— А лучше бы ты сказал — да, лишила… — В голосе вождя лютвягов больше не слышалось сочувствия. — Стало быть, разум был при тебе в ту ночь, когда ты потерял вверенную тебе царевну? — Станимир вонзил взгляд между бровями соратника; тот невольно попятился. — Вчера, перед тем как уйти из города, не поручил ли я тебе сопровождать Аюну и ни на шаг от нее не отходить?
— Я был с ней, — пробормотал Власко. — Мы ходили на торжище, царевна и ее девушки веселились там, отведали медовых пряников…
— И как, понравились ли ей пряники? — зловеще спросил Станимир.
— Понравились…
Князь сгреб Власко за ворот рубахи, синие глаза стали ледяными.
— А мне не нравится, когда мой приказ забывается ради прекрасных глаз столичной девчонки! Вчера ночью — ты слышишь, ночью! — Аюна оказалась в лесу. И не просто в лесу, где на нее мог наткнуться какой-нибудь упившийся стражник или задрать кабан. Она видела обряд — ты понимаешь?
Власко явно услышал, поскольку побледнел как мертвец.
— К счастью, не весь, — добавил Станимир. — Где ты был в это время? А точнее — с кем? Ну да, глупый вопрос! Ты ведь проводил ночь с этой самой Суви?
— Да, — выдавил толмач.
— И ты хочешь, чтобы после этого я оставил ее здесь? Ее стоило бы казнить, и тебя вместе с ней!
— Если я и отлучался на время, с царевной оставался надежный человек…
— Что еще за надежный человек?
— Травница Векша — та, что сдала нам убежище накхов.
— Травница? Любовница Кирана? — изумился Станимир. — С чего ты решил, что она надежна?
— Она врачевала наши раны…
— Это лишь способ проникнуть в город, не привлекая внимания. — Станимир принялся ходить взад и вперед по чертогу. — Где она сейчас? Ее следует немедленно найти!
— Но ты же сам взял ее в войско!
— Да. У нас были раненые, а она назвалась травницей. Кто знает, как бы она поступила, если бы мы ее прогнали. Она хитра и изворотлива, как куница… Ее надо найти, и как можно быстрее!
— Я сделаю это!
— Прежде иди простись с Суви.
— Вейлин, не губи! Прошу тебя…
— Власко… — сквозь зубы процедил Станимир. — Я могу тебе дать с ней проститься — или ничего не дам. Суви поедет к изорянам. А ты должен изловить Векшу. Не найдешь — берегись! Ступай.
Станимир повернулся спиной к соратнику, всем видом показывая, что разговор закончен.
— Не губи, — еще раз тихо произнес Власко.
Но повелитель лютвягов не оглянулся.
Толмач, понурившись, вышел из резного зала и побрел со двора. В памяти его всплывали образы былого. Вот он совсем мальцом взят в прислуги в особняк знатного ария. Вот местная детвора глумится над ним, презираемым чужаком из лесу. И драки, драки каждый день… Сперва побои, затем яростные схватки до кровавых соплей, и драное рубище вместо одежды. Когда ему исполнилось тринадцать, хозяйский сын вздумал плетью поучить вендского волчонка. Но едва свистнула плеть, едва ожгла его плечи, мир заволокла пелена… А когда Власко снова начал различать свет и тьму и услышал вокруг человеческие голоса, то увидел хозяйского сына, лежащего с разорванным горлом…
Не видя и не слыша ничего вокруг себя, он шел через торжище. Накхская рана на предплечье жестоко саднила. Проклятый саконский клинок прорубил наруч из воловьей кожи, будто домотканый рукав. Не успей венд в последний миг повернуть руку — валялась бы, отсеченная, там, на лесной поляне.
«Будь она неладна, эта травница, — думал Власко. — Ее снадобья хорошо помогают. А как ни крути, придется ее задавить…»
Неужели Векша в самом деле была лазутчицей Кирана? После всего, что он с ней сделал? Быть не может! Скорее уж Аюна пожелала узнать, куда подевался среди ночи Станимир. А травница — она от снега до снега по лесу бродит. Вот и решила услужить царевне, отыскать след да проводить…
«Теперь ей конец. Станимир спуску не даст, пока не вытянет все. Лучше уж быстро ее прикончить… Но сперва пусть промоет рану. Накхи своим клинкам еще и змеиного яду порой добавляют…»
Толмач свернул в проулок между лавками и зашагал к дривскому подворью, где в укромной клетушке поселилась Векша.
— Эй, волколак! — услышал он совсем рядом. — Куда прешь, людей перед собой не видишь?
Власко поднял глаза — перед ним, загораживая путь, стояли трое дюжих парней из рода Бурмилы и смотрели на него с откровенной ненавистью.
— Я гляжу, ты руку поранил? Не с Бурмилой ли на тропе схлестнулся? Ну-ка, зубки покажи! Сейчас проверим, не ты ли нашего дядю загрыз…
— Проваливайте, — процедил Власко, чувствуя, как накипавшая в груди ярость вот-вот отыщет себе выход.
— Слышь, ты, вымесок собачий…
Один из парней попытался было толкнуть толмача в грудь. Власко почувствовал даже какую-то благодарность к этому ражему детине. Чуть отклонившись назад, Власко с размаху ударил лбом вражину в переносицу и тут же отпустил его, не мешая падать наземь с разбитым лицом. Опешившие было приятели его жертвы ринулись вперед. Мощный пинок остановил первого, и тот с воем упал, держась за сломанную ногу. В то же мгновение локоть толмача саданул по скуле второго парня, едва не угодив тому в висок. Чуть выше, и не носила бы его уже земля. Но и того хватило, чтобы преграждавший дорогу обеспамятел.
Власко оглянулся — не видел ли кто расправы. По всему получалось, что не видел. Да и кто бы заметил, вряд ли успел бы понять — так быстро все произошло.
— Ваше счастье, что я уже отобедал, — прорычал толмач. — А то бы ваши обглоданные кости по торжищу псы гоняли!
Не дождавшись ответа, он зашагал дальше, чувствуя, что ему несколько полегчало, и борясь с гложущим желанием вернуться и добить недругов.
На дривском подворье толмача узнали и впустили без вопросов.
— Векша дома? — спросил он у одного из слуг, возившихся на конюшне.
— У себя. — Юнец указал на дальний конец обнесенного частоколом двора, примыкавшего
