пропитано ложью. Петер чувствовал это. Его могучий интеллект вопил: «Это ловушка!» Но что делать в этом случае? Отвергнуть предложение нового императора России? Причем это предложение адресовано папе, но через него, да и касалось оно ордена Иисуса более чем. Было время, когда Россия дала ордену пристанище и позволила сохраниться, в первую очередь, сохранив систему обучения в своих землях, населенных католиками. Ошибкой было насаждать в тех землях православие, чем церковь схизматиков краше нашей? Вместо лояльного населения они получили массу, готовую восстать, вот они и восстали! А то, что ксендзы и молодые адепты нашего ордена поучаствовали в этом богоугодном деле, так что из этого? Молодежи не прикажешь… Да и не мог орден Иисуса оставаться в стороне, когда католическую церковь уничтожают! Не для того он был создан.

И что предлагает Михаил? Он предлагает примириться. Более того, объединить свои усилия с орденом в деле борьбы с мировым социализмом. Напоминает, что наш орден и был восстановлен папой из-за того, что угроза социализма стала весьма актуальной. И именно Святая Церковь первая почувствовала всю опасность этого движения. Это действительно так! Мы не терпим, когда наши идеи, идеи Христа искажаются и используются в политических целях. Всеобщее благо. Равенство. Братство. Мы все это уже проходили. Сначала красивые лозунги, а потом реки крови во имя высоких целей! До сих пор республиканская Франция не может простить иезуитам их работы против них. А что нам оставалось делать? Мы исполняли и продолжаем исполнять свой долг перед Господом так, как разумеем его.

Помолившись и воззвав к Господу нашему, Иисусу Христу, Петер вернулся в свое любимое кресло, принявшее его иссушенную постами и постоянной работой тело. Он был истинно аскетичен, только человек, который был, а не казался истинным верующим, мог встать во главе столь важной организации.

Михаил действовал почти так же, как действовал бы и он сам: сначала комплимент, потом приманка… Но где же та ловушка, в которую должны попасть он, генерал ордена Иисуса, и Святая Церковь? И почему царь обратился к нему с письмом, а не к самому папе напрямую? Да и способ передачи послания – курьером, тайно, говорит о многом.

Нам предлагают остановить ущемления католической церкви, правда ни слова о возвращении захваченных православными храмов, но все-таки… Открыть учебные заведения, в том числе иезуитский коллегиум. С одним условием – никакой миссионерской деятельности! Просвещение – да, культура, вера – сколько хотите, но переход православных в католицизм одобряться властями не будет. Генерал Бек усмехнулся – хотят предложить кастрированный вариант католицизма? А если папа решит, что все же это шанс? Вернуться в Россию, там ведь интересный постскриптум, что новые протестантские конфессии в Россию допускаться не будут, а некоторые уже закрываются, ну да, это про англиканскую церковь, которую прикрыли, как только выставили английское посольство, как было сказано: «за вмешательства в дела мирские, церкви не достойные». Да, мягко стелет царь, мягко, как бы не было спать в его постели жестковато… Интересно, что он такое написал королеве Виктории, что у той сразу после прочтения послания удар случился? Вот, врачи не дают никакой надежды. Правда, доносят, что королева выжила, но ничего не помнит, даже своего имени, может только глазами хлопать и ходить под себя. Речь и движения у нее отнялись… Помолиться надо, чтобы Господь прибрал к себе сию неприкаянную душу, да простил ее за грехи многочисленные.

И Петер вновь встал на колени, молитва его была искренней и горячей. Как и должно быть у истинно верующего.

Хорошо, а как же оценить тогда пассаж о совместной борьбе с социалистической заразой, если министр просвещения России написал письмо самому Карлу Марксу, предложив ему преподавать марксизм – учение о социализме в стенах университета? Обещал большую зарплату и отличные условия для его семьи в той же Казани. И гарантировал защиту от любых преследований и иммунитет от собственной полиции! Именем монарха гарантировал! Вот что интересно… Правда, Маркс струсил, письмо от русских опубликовал в газете… Его надоумил так сделать Энгельс. Говорят, что сам Карл почти согласился, но Фридрих его удержал. Что интересно, так то, что Карл Маркс совершенно недавно обналичил чек на предъявителя в Сити Бэнк, а также записался на прием к весьма известному доктору, известному своими серьезными гонорарами. С чего бы друг Энгельс так расщедрился? Или же Михаил решил купить специалистов в деле социализма, чтобы лучше изучить их теорию и как воплощать ее в жизнь. И что тогда – что он предпримет? Начнет что-то использовать или найдет какое-то противоядие? Какую идею несут в себе вот эти послания и приглашения? Что хочет русский царь? Его Манифест, с которого он официально начал свое правление, поставил лично меня, старого и прожженного киника в весьма сложное положение. Я ему не верю. Но почему-то хочется, чтобы высказанные в этом письме мысли были правдой. На что можно пойти ради укрепления позиций святой католической церкви?

Питер вызвал брата Анджея. Сикорски прибыл буквально через несколько минут, как будто ждал вызова.

– Скажи, брат мой, как твоя русская подопечная?

– Она прибыла в Париж, устроила скандал и потребовала предоставить ей помещение, соответствующее ее статусу. Первое, что она сделала, это написала письмо царю с аналогичным требованием выделить ей содержание, достаточное для ее приличной жизни. По характеру – истеричка, склонна к быстрым переменам настроения, жадная, со стервозным нравом.

– Брат мой, вы должны понимать, что такой несчастный случай с ее невенчанным супругом весьма негативно отразился на характере этой особы. Для нас важно одно – насколько она управляема, насколько хорошо сможет сыграть свою роль.

– Играть роль она умеет, большая часть ее истерик хорошо инсценированы, они имеют конкретную цель и выверенную продолжительность… а вот по поводу управляемости, тут надо работать и работать.

– Документ?

– Мы далеко продвинулись. У этой особы сохранились письма покойного царя, это сильно помогло, но еще предстоит серьезная работа с тем, чтобы сей документ стал совершенно неотличим от подлинного.

– Когда это будет готово?

– Не менее полугода, брат Петер.

– Это время у нас имеется, думаю, нам надо продолжить работать над управляемостью этой особы. Это очень важно. И еще… Никаких связей с нашим орденом быть не должно! Я считаю это важнейшим аспектом в вашей работе. Подведите к ней нашего человека, предложите лекарства от нервного истощения, мне ли учить тебя и объяснять необходимые шаги. Если кто-то вам мешает – уберите препятствия.

– Я еду в Париж завтра, брат Петер.

– Благослови тебя Господь, брат Анджей.

Ну что же… теперь