Шрифт:
Закладка:
И все-таки свинина слишком тяжела для ее желудка, но насколько вкусно ее готовит повар, которого она с собой таскала из того же замка Балморан повсюду, даже в королевскую резиденцию в Лондоне. Может быть, следует выпить какого-то благородного напитка, а не то пойло, что тут зовут элем? Королева предпочитала легкие французские вина, но сегодня ей захотелось что-то поинтереснее. Секретарь принес превосходный выдержанный портвейн, который в очень небольшом количестве выставлялся на продажу. Хозяин винодельни отправлял королеве ежегодно один бочонок своего превосходного напитка, ее величество иногда позволяла себе пригубить именно его. Знание того, сколько стоит бокал этого португальского вина, приятно тешило ее самолюбие, а бережливость гордо расправляла плечи: бесплатно! Какая экономия!
Выпив бокал тягучего темно-красного, почти как кровь, вина, Виктория вызвала секретаря и поинтересовалась, что у нее запланировано на сегодня. Из срочного был только лорд Дафферин с посланием русского монарха. Королева мурыжила посла уже двое суток: он прибыл с эскадрой и надеялся на скорейшую аудиенцию у королевы. Она же не спешила, дав высланному послу возможность сначала изложить все в Форин-офисе. Конечно, кроме послания королеве, которое последний (посол, а не офис) должен был передать лично в руки ее величества. О! После такого провала этот выскочка еще пытался надеяться на корону вице-короля Индии? Ха, да его теперь даже секретарем в Абиссинию никто не рискнет отправить. Отставка, и без всяких наград! Не заслужил!
Почувствовав, как в ней начинает непроизвольно накапливаться гнев, Виктория решила, что не надо откладывать самые неприятные моменты на потом, лучше дать гневу выйти без остатка, а после этого уже спокойно и взвешенно принимать важные решения. Она прекрасно изучила свой характер и знала, когда и что может себе позволить. Искусство управления людьми – это, в первую очередь, искусство управления собой!
Бывший претендент на пост вице-короля Индии вошел в кабинет королевы решительной, твердой походкой, напоминая павлина, распустившего хвост, но под суровым взглядом ее величества хвост как-то сам по себе сложился, превратился в кошачий и залез господину посланнику куда-то под брюхо, дабы не злить того, кто сильнее тебя.
– Ваше королевское и императорское величество, разрешите мне передать вам личное послание вновь избранного императора России Михаила! – Лорд Дафферин сумел собраться и выдал эту фразу на одном дыхании, твердо и уверенно, как будто он привез нечто столь значимое!
«Послание от человека, которого неизвестно, будем ли мы признавать императором этой варварской империи! Ха! Еще и петушится, будто куриный король перед тем, как попасть в бульон! Ладно, недотепа, голову тебе рубить не будем… пока что… но ведь кто-то должен быть виновным во всех наших проблемах? А ты уже сумел натворить ошибок, подходишь под мишень для критики», – подумала королева.
– Скажите, милейший, как так получилось, что вас выставили из России как нашкодивших котят? И почему вы не отстаивали посольство – территорию нашего королевства – с оружием в руках?
Тон королевы был подобен льду, а в ее груди все кипело от злости. Такого унижения империя еще не переживала! Не просто выставили посольство, а отправили его на барже, с позором; злые репортеры утверждали, что на сей барже перевозили скот, чаще всего – свиней!
Она даже не обратилась к лорду так, как следовало бы, сэр… И обладатель многочисленных фамилий поник, словно цветок настурции под палящим солнцем. Жалкое зрелище!
– Ваше королевское и императорское величество! Обстановка в столице русской империи после взрыва в Зимнем дворце весьма опасная, мы даже рекомендовали гражданам Британии по возможности уехать из Санкт-Петербурга. Ходили упорные слухи, что за этими взрывами стоит наше королевство…
– Вам предъявили какие-то обвинения? Они имели доказательства, или это были всего лишь слухи? – по-прежнему ледяным голосом поинтересовалась Виктория.
– Ваше королевское и императорское величество, это были только слухи, но посольство с первого же дня после взрыва находилось под строгим наблюдением секретной полиции русских. Мы вынуждены были свести к минимуму выходы в город, встречи и поездки. При этом продолжали действовать в интересах короны в столь сложных условиях.
– И каков результат ваших действий? Сколько голосов получил наш претендент на корону на их соборе? Сколько? Молчите?.. Вам стыдно произнести эту цифру? Зачем нашим лордам адмиралам было посылать туда новейшие броненосцы, только для того, чтобы выяснить, что с нашими орудиями не все в порядке и наши корабли опасны исключительно для нашего же флота? Что вы скажете в ваше оправдание?
– Только одно, ваше королевское и императорское величество! Русская тайная полиция смогла нас ошеломить: все газеты были закрыты, не только явно оппозиционные, вообще все! Мы имели влияние на многие средства печати и рассчитывали оказать через них влияние, но ничего из этого не вышло! Все типографии были закрыты, мы не были к такому готовы, и у нас не было своего печатного станка в распоряжении… И еще… В Санкт-Петербург не поступали газеты. Вообще! Ни одной строчки из-за границы! До окончания Земского собора! Это оказалось неожиданно эффективно…
«Хм… Он не так глуп, как его мне представляют, кое-что заметил вполне точно, это ведь надо брать на вооружение, как метод! Ну что же, накажем его обязательно, но не так, чтобы голова с плеч, а… придумаю позже».
– Давайте послание, где оно?
Лорд Дафферин подошел к ее величеству и положил на журнальный столик у рабочего стола королевы несколько помятый конверт. Увидев, как Виктория поморщилась, бывший посол в России вздохнул, но комментировать не решился, зачем напоминать о неприятных моментах возвращения.
– На каком языке написано послание? – она осмотрела конверт с обеих сторон. Кроме личной печати императора на нем не было никаких надписей.
– Не могу знать, ваше королевское и императорское величество.
– Хорошо, подождите в приемной. Если оно написано на этом варварском наречии, переведете мне.
Когда дипломат в отставке (это уже был вопрос решенный) покинул кабинет, Виктория с сожалением взялась за нож для бумаг, но вспомнила, что можно подсластить чтение письма еще небольшой порцией портвейна, и не отказала себе в этом, а то, что порция была чуть меньше первой, так это чистая случайность, не более того!
Вскрыв письмо, она сначала заметила, что написано оно на английском, даже не на французском, который был
