В глубоком раздумье я открыл справочник на первой странице и открыл от изумления рот. Как? Как это вообще было возможным? Король жил в моей первой жизни, и Перевозчик перевез его через белую реку, прежде чем я начал жить вторую. В уютном ложе, вырезанном старательной рукой толщи листов, лежал стилет Дианы, который Зрячий Ангел нарисовал на ее портрете, когда мы были с ней в Золотом городе. Как? Король! Как? Безмолвно вопрошал я его, и увидел перед собой прищуренный с хитрецой взгляд сквозь стекла старых очков, перевязанных медицинским пластырем.

— Мастер! Кто из нас профессор? Ты или я?

— Конечно же, вы. — Выдавил я из себя, и протянул руку за оружием. Синеватое, хорошо прокаленное обоюдоострое лезвие, с тонким концом, легко пробивающим тяжелые доспехи. На стали синеватым рисунком расползались полосы и пятна, указывая на то, что клинок ковался лучшими мастерами Дамаска. Удобная витая отделка на рукояти из червонного золота. Широкая гарда со вставками из темно зеленого малахита. Если бы этот клинок взял в руки не воин, то он поставил бы его в самом видном месте как очень красивую вещь. Но его красота мне нужна была сейчас меньше всего. Я положил его в ладонь. Крепко сжал за рукоять. Да. Клинок все-таки ковался для мужчин. Почему Зрячий Ангел нарисовал его именно таким, мне было непонятно. Я стал вертеть оружие перед глазами, рассматривая его более внимательно. Стилет Дианы не походил на оружие мечников. Такие клинки использовали воины тьмы, живущие в дальних пределах. Они не строили колонн и не бились в карэ. Не сминали неприятеля конными лавами и не смыкались в непреодолимые шеренги. Их полем битвы были города. Оружием — яд, скрытые лезвия и техника рукопашного боя, позволяющая одним ударом пробить гортань или разорвать печень. Они появлялись и исчезали по воле своего командира из толпы и через миг пропадали вновь. Они умели ходить по стенам и прыгать по потолочным балкам как обезьяны. Видели в темноте и не терпели яркого света. Их лица скрывали капюшоны и черные повязки. Я осмотрелся. В моей тюрьме, сложенной из блоков сияющего белыми искрами полевого шпата не было тени. Свет, едва пробивавшийся через маленькое оконце под потолком, быстро рассеивался, не давая мне ни малейшей надежды на спасение. Ким не учил меня подобным приемам битвы то, ли считая их бесчестными, то ли он не слишком хорошо знал их сам. Я не владел кинжальным боем. Да, я мог сломать противнику шею, но не умел пробивать ребра кулаком. Кроме того моим противником не был кто то из тех кто имел эти самые ребра. Безымянная крепость, стояла на моей тропе, и ее невозможно было ни обойти, ни перелететь, ни пройти сквозь нее. Моим противником были эти серебристые белые камни, пригнанные друг к другу настолько плотно, словно каменщики притирали их минимум сто лет. И, да. Насколько я знал. Этих бойцов не могла удержать в своих стенах ни одна тюрьма. Даже такая как эта. Я посмотрел на выскобленную доску, на которой осталось всего одно имя из трех. До того момента как мир забудет Мастера у меня оставалось не слишком много времени. Я положил книгу, подаренную Королем себе на колени. Осторожно открыл ее в том месте, где заканчивалось вырезанное для стилета ложе, и перевернул страницу.

Сарацины

Рекомендации узникам для побега из безымянных крепостей.

Если вам удалось сохранить в одежде на теле или вещах сарацинский клинок, и он имеет в ширину — дюйм в длину 12 дюймов имеет удобную рукоять и широкую гарду, то первое, что вам нужно сделать — это прямо на входной двери в камеру вырезать свое имя. Падальщик, открывая створки, вряд ли заметит его и даже, если он слижет последние письмена с именной доски — вы все равно останетесь живы.

Я закрыл книгу. Глубоко вздохнул. Опять происходило невозможное. Открыл снова.

Падальщика убить нельзя, так как он не принадлежит миру Терры. Даже расчлененный на несколько частей, он вскоре соберется вновь и сможет вам противостоять. Используйте всю ловкость и силу для того, чтобы вырезать его язык. Лучше всего это получится, если вы сумеете отсечь ему голову. После этого все ваши имена снова появится на именной доске, и вы вернете себе все, что у вас было отнято.

Перед тем как Падальщик заглянет к вам, проверить сумел ли он отобрать у вас имя. Снимите именную доску со стены и начните поединок с позиции открытой двери камеры. Таким образом, вы сможете запереть его, и он не будет для вас опасен.

Я тряхнул головой. Это было несложно.

Доску при первой же возможности уничтожьте. Любой из Падальщиков сможет ею воспользоваться снова. Ваше имущество находится рядом с вашей камерой в логове Падальщика. Забирайте его и уходите насколько возможно быстро. Жемчуг не открывайте. Не пользуйтесь тенями. В бой с другими Падальщиками не вступайте. Падальщики не будут преследовать вас, поскольку ваше имя начертано на створках дверей камеры, и они будут убеждены в том, что вы так и не покинули стен крепости.

Ффууу — Я закрыл справочник. Более подробной и точной инструкции по преодолению смертельной опасности я даже не мог себе представить. Я взял клинок двумя руками. Подошел к двери камеры и быстро нацарапал свое имя. Падальщик придет за своим обедом завтра утром. Я злорадно ухмыльнулся.

— Вот тогда и повоюем. А теперь спать. Завтра мне потребуются силы. — Я лег на холодный пол. Запихал в сумку все выпавшие из нее вещи, положил с особой осторожностью справочник Короля. Положил на нее голову и прижал ноги к подбородку. Привычки проводника. Так было легче сохранить тепло. Я посмотрел на стилет. Зажал его правой рукой и положил прямо перед собой. Привычки проводника. Так легче сохранить жизнь.

Мне снова снились сны. Я уставал от них. Убегал, прятался. Вымаливал, хотя бы час темноты и безвременья, но предопределение проводников было неумолимым. Сотни лет битв заставляли мой мозг заранее отрабатывать бой или битву. Это было неизбежно, и я смирился с этим. Мне снился Падальщики. Один два три. Они были белого с желтым оттенком цвета. По их телам гуляли радужные пятна.

Похожие сколопендру с множеством ног по краям туловища и двумя у большого жадного рта. Короткие подвижные щупальца вокруг постоянно высовывающегося длинного и узкого языка. Маленькие злобные, но превосходно видящие и на свету и во тьме, голубые глазки.

Они не двигались. Они текли, напоминая своими движениями водяные струи. Быстрые ловкие движения.