— И мне. Я так много слышал обо всех вас, что, кажется, будто я вас уже знаю. — Йонлин взглянул на старшего брата с выражением, которое было понятно только Оливину, судя по тому, как на мгновение погасла улыбка Оливина.

— Я хотел убедиться, что он знал обо всех, кому обязан жизнью, — сказал Оливин, пожимая плечами и при этом возвращая себе прежнее безразличие.

— Твой брат сделал большую часть дела. — Эйра попыталась придать голосу твердость и скрыть чувство вины, которое не покидало ее из-за роли, которую она, возможно, сыграла в несчастье Йонлина.

Она знала, что Столпы были жестоки, и вполне вероятно, что они в любом случае заставили бы его пройти через то, что он пережил в той запертой комнате, или еще хуже. Но она не могла отделаться от мысли, что если бы она не взяла тот ключ, то, возможно…

Она пыталась выбросить из головы чувство ответственности. Маркус научил ее, что нет ничего хорошего в том, чтобы сосредотачиваться на том, что можно было бы сделать, или на том, каким мог бы быть результат, если бы был сделан другой выбор. Лучшее, что она могла, это учиться и продолжать двигаться вперед.

— Видишь, я говорил тебе, что не просто игнорировал твое тяжелое положение. — Оливин подтолкнул локтем младшего брата, напуская на себя игривый вид. Но Эйра видела правду в его глазах — обнаружение Йонлина в таком состоянии запечатлелось в его памяти до конца дней. Даже Оливин, вероятно, еще не понимал, насколько глубока эта рана.

Их разговор был прерван, когда Адела перелезла через перила, покрытые инеем, ступени поднимались навстречу ее ногам, прежде чем исчезнуть, будто она шла по гребню замерзшей волны. Лед снова слился с кораблем, исчезнув, за исключением трости Аделы. Королева пиратов вцепилась в нее так, что побелели костяшки пальцев, опираясь на нее еще сильнее.

— Отведите их вниз и найдите им гамаки, — приказала Адела.

— Среди нас? — уточнил один из команды. — Не на гауптвахте?

— Разве я сказала посадить их на гауптвахту? — Тон Аделы был резким.

— Нет. — Пират поспешно покачал головой.

— И кто-нибудь, очистите это. — Адела указала на небо. — Сверните паруса. Задрайте люки. Поднимите якорь. — Она направилась к корме судна. Эйра увидела иллюминаторы в верхней части судна и, выросши в Опариуме, знала, что каюта капитана всегда была лучшей на корабле и обычно находилась в задней части.

— Вы действительно ожидаете, что мы просто отправимся с вами? — Лаветт была единственной, у кого хватило смелости выйти вперед из их числа.

Адела остановилась, полуобернувшись. Мышцы ее лица были напряжены, губы сжались, а глаза сузились.

— Учитывая, что вы все теперь обязаны мне своими жизнями…

— Мы сражались наравне с вашей командой, — возразила Ноэль.

Губы Аделы сомкнулись, затем изогнулись в опасной улыбке. Она медленно отошла назад, остановившись перед Ноэль, глядя на нее сверху вниз. Девушка не смогла подавить дрожь. По ее рукам побежали мурашки, это было видно с того места, где стояла Эйра.

— На чьем ты корабле? — спросила тихо Адела.

— На вашем, — наконец ответила Ноэль несколько неохотно.

— Хорошо. Теперь не могла бы ты сказать мне, кто устанавливает кодекс поведения на этом судне?

— Вы. — Поза Ноэль была вызывающей. Она смотрела на королеву пиратов, слегка вздернув подбородок, но ее тон смягчился.

— В этом кодексе поведения есть только одно правило: выполнять то, что я говорю. Не принимай мое милосердие за слабость. — Адела слегка наклонилась вперед. От Эйры не ускользнуло легкое подрагивание ее рук, сжимавших трость. — Итак, если я скажу плыть, мы плывем. И если я скажу команде, убейте…

— Я мертва, — тихо закончила Ноэль.

— Очень хорошо. Альтернатива по-прежнему — кандалы. — Адела повернулась, направляясь в свою каюту. Она приказала гораздо более резко, чем в первый раз: — А теперь уберите их с глаз моих долой.

Глава 19

Адела еще даже не скрылась с глаз, а Ноэль уже обиженно смотрела на Дюко. Ее руки были сжаты в кулаки и дрожали. Эйра подозревала, что это было не столько от страха или холода… сколько от боли и ярости.

Несмотря на то, что Дюко не мог увидеть выражение ее лица, он, должно быть, почувствовал перемену в ней. Или он просто был достаточно сообразителен, чтобы понять, что только что произошло: предательство, которое Ноэль, без сомнения, ощущала в этот момент.

Дюко шагнул вперед и мягко сказал:

— Я могу показать тебе твои новые покои.

— Не прикасайся ко мне. — Ноэль дернулась от его прикосновения, когда он попытался положить руку ей на поясницу.

— Ноэль…

— Ты даже не попытался защитить меня или поддержать.

— Она мой капитан и это ее корабль, я должен поступать так, как она желает. — Голос Дюко слегка понизился. — И она мне как мать. Я знал, что она не причинит тебе вреда.

— Это не то, что она только что сказала, — прошипела в ответ Ноэль, указывая на спину Аделы.

Эйра не сомневалась, что королева пиратов все слышит. И даже если это было не так, то половина команды наблюдала за происходящим с большим интересом. Без сомнения, они потом доложат ей. Не то, чтобы Ноэль, казалось, это волновало. Она никогда особо не заботилась о конфиденциальности в личных делах.

— Если бы она хотела причинить тебе боль, она бы уже сделала это. — Дюко попытался схватить ее за руку.

Ноэль не принимала его доводы.

— Фен, — выбрала она его из группы, — не мог бы ты, пожалуйста, показать нам наши гамаки?

Фен издал звук нерешительности, но, в конце концов, сказал:

— Конечно, почему бы и нет.

— Чего вы тут уши греете? — Пайн отходил с другими по приказу Аделы, но теперь вернулся. — Вы слышали приказ капитана. Расходимся.

Пираты бросились врассыпную. Палубы внезапно наполнились энергией. Загремел такелаж. Послышались слаженные действия команды.

Эйра подошла к Дюко, когда остальные последовали за Феном на нос корабля. Он продолжал стоять неподвижно, опустив плечи. Она легонько положила руку ему на спину, и он дернулся.

— Она одумается, — тихо сказала Эйра. — У нее бывает.

— Я знаю, что бывает. — Дюко вздохнул. Эйра чувствовала пульсацию его магии под своей ладонью. Магия растягивалась, и казалось, пыталась дотянуться до удаляющейся от него девушки. — Но я бы хотел, чтобы она больше мне доверяла.

— Она…

— Если бы это было так, она бы не стала сомневаться во мне. Она